|
Похожий на каких-то земляных червей – черных и блестящих, без глаз и без сострадания. Они хотели утащить Крысу к себе под землю. Всем телом чувствуя на себе их слизь, он открыл еще банку. За эти три дня вся комната заполнилась пустыми банками и сигаретными окурками. Жутко тянуло к женщине. Вспоминалось тепло ее кожи, и быть с нею хотелось вечно. Но, – говорил сам себе Крыса, – обратной дороги нет. Разве ты не сам сжег все мосты? Разве не сам замуровал себя в стене?.. Крыса посмотрел на маяк. Небо светлело, море серело. Когда утренние лучи, словно сметая крошки со скатерти, начали разгонять темноту, Крыса лег в постель и заснул вместе со своей неприкаянностью. Крысе казалось, что его решимость покинуть город непоколебимо тверда. Немало времени ушло на то, чтобы рассмотреть проблему под всеми возможными углами и сделать правильный вывод. В построениях не осталось ни единого сучка. Он чиркал спичкой и поджигал мосты. Вслед за этим исчезал и неприятный осадок на душе. В городе, может быть, останется его тень – но кому до нее будет дело? А потом, город ведь меняется – так что скоро исчезнет и тень... И все гладко потечет дальше. Вот только Джей... Почему его существование так смущало душу, Крыса не понимал. «Я уезжаю», «Ну, счаст-ливо», – всего ведь и дел. И главное, друг о друге им толком ничего не известно. Два незнако-мых человека случайно знакомятся, потом расстаются – что здесь особенного? Но душа у Крысы болела. Он лежал на кровати, глядел в потолок – и несколько раз ударил воздух крепко сжатым кулаком. В понедельник, уже за полночь, Крыса поднял штору на входе в «Джейз-бар». Как обычно, половина освещения была выключена, и ничем не занятый Джей курил за одним из столов. Увидев Крысу, он слегка улыбнулся и кивнул. В полутьме Джей казался сильно постаревшим. Щеки и подбородок покрыла черная щетина, глаза ввалились, тонкие губы высохли и потрескались. На шее выступили вены, пальцы пожелтели от никотина. – Устал? – спросил его Крыса. – Немного есть, – ответил Джей и чуть помолчал. – Бывают такие дни. У всех бывают. Крыса кивнул, выдвинул стул и сел напротив Джея. – Как в песне... «Понедельник и дождь нагоняют на всех маету». – Точно. – Джей пристально посмотрел на собственные пальцы с зажатой в них сигаретой. – Тебе бы домой, да поспать как следует. – Какое там... – Джей медленно качнул головой, будто согнал муху. – До дома-то еще дой-ду, а вот попробуй усни... Крыса машинально взглянул на часы. Двадцать минут первого. В подвальном сумраке не раздавалось ни звука – время казалось умершим. За опущенными шторами «Джейз-бара» не ос-талось даже осколка того сияния, за которым Крыса гнался столько лет. Все как будто выцвело. И выдохлось. – Принеси-ка мне колы, – сказал Джей. – А сам пивка можешь попить. Крыса встал, достал из холодильника бутылку пива, бутылку колы и стаканы. – А музыку? – спросил Джей. – Давай сегодня в тишине посидим, – сказал Крыса. – Прямо похороны какие-то... Крыса засмеялся. Больше ничего не говоря, оба принялись за колу и пиво. Наручные часы, положенные Крысой на стол, вдруг неестественно громко запищали. Двенадцать тридцать пять – это ж сколько времени прошло! Джей почти не двигался. Крыса безотрывно смотрел, как сигарета Джея в стеклянной пепельнице истлевает до самого фильтра. – А чего ты так устал? – спросил Крыса. – Ну... – Джей заложил ногу за ногу, словно пытаясь что-то вспомнить. – Как-то вот так, без причины... Крыса взял стакан, отпил половину, поставил обратно на стол. – Вот смотри, Джей, все люди скисают, да? – Ага... – Но скисать можно по-разному. |
