— Не думаю, что дом родителей более безопасное место, — возразил Майкл. — Они тут новички и не понимают здешних правил и опасностей. Думаю, Бишоп таким образом дразнит Амелию, и вот что я вам скажу: какой бы ни была она, он гораздо хуже. Это я гарантирую.

Клер содрогнулась.

— Это Амелия звонила тебе в закусочной?

— Нет, — мрачно ответил Майкл. — Оливер. И честно говоря, мне это совсем не нравится. Оливер никогда не был ее союзником — почему бы ему не перейти на сторону Бишопа? При таком раскладе возвращение домой может обернуться для нас ловушкой.

— У нас что, есть выбор? — спросил Шейн.

— Не думаю.

— Ну и хватит об этом. Я устал. — Шейн зевнул. — Пусть уж нас съедят. Отдохнем, по крайней мере.

Никто не воспринял это как шутку, и меньше всего сам Шейн, но ввиду отсутствия других идей Майкл повел машину домой. В Морганвилле было тихо. Сквозь тонированные стекла Клер видела тусклые огни редких уличных фонарей и лампочек над дверями.

— Ребята... — заговорил Майкл, припарковав машину и выключив мотор, и все замерли в ожидании, в том числе Ева, уже собравшаяся открыть дверцу. — Нельзя сказать, что я обрел способность мгновенно проникать в суть вещей, когда... когда изменился, но в одном я чертовски уверен. Этот Бишоп способен сильно испортить нам всем жизнь. Больше, чем что бы то ни было прежде. Меня это сильно тревожит. Прикрывайте спины друг другу. Я постараюсь...

Казалось, он не знал, как закончить. Ева дотронулась до его лица, он повернулся, их взгляды встретились.

— Мы понимаем, — хрипло сказал Шейн. — Все будет в порядке.

Не отвечая — да и что ему было сказать? — Майкл вышел из машины, остальные за ним. Похолодало, ветер ерошил волосы и теребил одежду Клер. Ее пробирала дрожь, и она плотнее куталась в куртку, торопливо шагая вслед за Майклом.

На кухне царил тот же беспорядок, какой они оставили, уходя, — сковородки и кастрюли так и стоят на плите, хорошо хоть горелки выключены, в воздухе висит густой запах жира и подливки, слегка разбавленный вонью перекипевшего кофе.

Не задерживаясь на кухне, все направились в гостиную.

Бишоп и его прихлебатели исчезли, за большим столом сидели двое — Амелия и Оливер. Тарелки, чашки и стаканы были сдвинуты в шаткую груду, а между оставшимися гостями лежала шахматная доска, уставленная старинными, очень красивыми фигурами.

Амелия играла белыми. Сосредоточившись на доске, она, казалось, не обратила внимания на появление Майкла и остальных. Оливер сидел в кресле напротив, откинувшись на спинку и скрестив на груди руки. Он бросил на вошедших лишь один беглый взгляд; видно было, что он чувствует себя тут как дома. Клер мгновенно рассердилась, и можно только вообразить, как отнесся к поведению гостя Майкл, которого Оливер когда-то прямо здесь фактически убил: лишил человеческой сущности и загнал в ловушку промежуточного существования не то человека, не то вампира. Как бы Оливер себя ни вел теперь, Майкл ни на мгновение не забывал, каким жестоким тот может быть.

Амелия позволила Майклу вырваться из ловушки — ценой превращения в полноценного вампира. Он согласился и пока не сожалел — во всяком случае, не очень.

— Вам тут никто не рад, — сказал Майкл Оливеру.

— Ждешь, что дом изгонит меня? — Улыбнувшись, Оливер вскинул брови. — Ну, жди, жди. Амелия, тебе нужно научить своих любимцев хорошим манерам, а не то они порвут когтями ковер и, метя территорию, забрызгают занавески.

— Постарайся быть вежливым, — ответила она, не отрывая взгляда от доски. — Ты гость в их доме. В моем доме. — Амелия передвинула фигуру.