Клер легонько потерла эластичную повязку над локтем.

— Всегда такие ощущения бывают?

— Какие — «такие»? — набив рот шоколадным печеньем, пробормотал Шейн. — Страшновато, да? Они стараются сделать процедуру как можно менее неприятной, но я не могу забыть, в чьих ртах моя кровь в конце концов окажется.

Накатила дурнота, сочный запах апельсина резко ударил в нос; Клер перестала его чистить и быстро глотнула прохладной воды.

— Кровь используется и в больницах, — сказала она. — Когда происходит несчастный случай или что-нибудь в этом роде.

— Ага. Остатки. — Шейн сунул в рот очередное печенье. — Ненавижу все это дерьмо. Я поклялся, что никогда не буду сдавать кровь, и вот, пожалуйста, я здесь. Объясни мне еще раз, почему я все еще живу в этом городе?

— Потому что если уедешь, тебя все равно выследят?

— Хорошая причина, — пробурчал он, отряхивая крошки с пальцев.

Клер дочистила апельсин, оторвала дольку и принялась тщательно и методично пережевывать — не потому, что была голодна, а просто понимая, что все еще слаба. Съев три дольки, остальное она отдала Шейну.

— Постой-ка, — вспомнила она. — Ты никогда не делал этого прежде, говоришь? Когда ты покинул город, тебе еще не было восемнадцати, а после возвращения все время увиливал. Я права?

— Чертовски права. — Прикончив апельсин, Шейн допил колу.

— Значит, и внутри той машины ты никогда не был.

— Внутри я был. — Вид у него снова сделался мрачный. — Как-то мать взяла меня с собой — не сдавать кровь, а чтобы я начал привыкать к этой идее. Мне было пятнадцать. Вампиры втащили внутрь одного парня, он был не в своем уме. Привязали ремнями и начали выкачивать кровь. Всех прочих оттуда выставили, кроме него, и так с ним и уехали. Больше его никто никогда не видел.

Клер отпила еще воды. Ей очень хотелось поскорее уйти, несмотря на слабость. Уютная комната казалась ловушкой — коробкой, лишенной окон и воздуха. Клер бросила бутылку с оставшейся водой и апельсиновую кожуру в мусорную корзину, Шейн взял девушку за руку.

— Ева в больнице? — спросила Клер.

— Едва ли она пробудет там всю ночь. Родитель пришел в себя и пытается наверстать упущенное. — Шейн криво улыбнулся; очевидно, не думал, что у Евиного папаши хоть на что-то хватит сил. — А мать просто сидит рядом и плачет. Она всегда была слезлива.

— Они тебе не слишком-то нравятся.

— Тебе бы тоже не понравились.

— Джейсон не приходил?

Шейн покачал головой:

— Если ему захочется исполнить свой сыновний долг, он наверняка проскользнет туда глухой ночью. Как бы то ни было, Майкл обещал привезти Еву домой. Скорее всего, они уже там.

— Надеюсь. Майкл не говорил, где он был... ну, до этого?

— Когда исчез? Что-то связанное с этим проклятым балом.

Клер хотела спросить Шейна о приглашении и уже открыла рот, но потом вспомнила, как он выглядел прошлой ночью после встречи с Исандрой. Не хотелось снова видеть его таким потрясенным, и она решила, что не стоит сейчас затрагивать эту тему. Он сам заговорит, когда захочет.

В комнате было две двери: одна с надписью «Выход», другая никак не обозначенная. Проходя мимо последней, Шейн приостановился.

— Что такое? — спросила Клер.

Шейн приоткрыл дверь.

— Просто интуиция, — прошептал он.