«Все больше...» Клер пробрал озноб.

Нет, это совершенно немыслимо.

— Празднество... — снова заговорила Миранда. — Пир для дураков... не поддавайтесь на обман. Их не трое... их гораздо больше...

— Кого? — Ева склонилась к Миранде и положила руку ей на плечо. — Мири, о ком ты говоришь?

— Старейшина... — По бледным щекам пророчицы покатились слезы. — О, нет, нет! Они изменяются. Они все такие голодные, их не остановить...

Майкл, в это время спускавшийся по ступеням, замер. Он полностью держал себя в руках, хотя и казался слегка встревоженным.

— О чем это она?

— Тссс! — На этот раз на него зашикали все трое.

— Дорогая, ты говоришь о вампирах? — Ева наклонилась ближе к Миранде. — Что произойдет с вампирами?

— Умирают. Очень многие умирают, — шептала та, ерзая в кресле и безостановочно крутя свой серебряный браслет. — Нам кажется, что мы в безопасности, но это не так. Они не послушаются... Им плевать на нас... Он добьется своего.

— Оливер? — спросила Ева.

Понятно почему — в городском совете старейшин Оливер был единственным мужчиной.

Однако Миранда покачала головой и больше не произнесла ни слова, зато разрыдалась еще более бурно и не переставала плакать, пока буквально не вытряхнула себя из транса, после чего прильнула к Еве.

— Бишоп, — сказал Майкл, и все посмотрели на него. — Это не Оливер. Она говорит о Бишопе. Он собирается уничтожить Морганвилль.

В конце концов Миранда заснула на кушетке. Когда на следующее утро Клер спустилась в гостиную, девушка крепко спала, скорчившись под грудой одеял и время от времени вздрагивая. Она выглядела еще более изможденной — бледная кожа, под глазами темные круги.

Клер жалела Миранду, но ее проблемы не принимала близко к сердцу — особой симпатии та не вызывала. Подружек, с которыми можно обсудить свои дела, у нее, по словам Евы, не было; люди терпели Миранду, но не стремились с ней общаться. Молоденькой девушке нелегко жить без друзей, но Клер понимала: Миранда отталкивала окружающих своими странностями, поэтому ей было трудно вписаться в общество даже в Морганвилле. Неудивительно, что она защищала вампира, который пил ее кровь, но зато был единственным на свете близким ей существом.

Поплотнее подоткнув одеяла вокруг хрупкой фигурки, Клер отправилась на кухню готовить кофе и тост. Завтракать ей предстояло в одиночестве — солнце только-только встало, а остальные обитатели дома были, что называется, «совами». Иногда она и сама жалела, что записалась на утренние лекции.

Телефонный звонок заставил ее подскочить от неожиданности. Клер бросилась к параллельному аппарату, висящему на стене рядом с дверью кухни, и успела схватить трубку до того, как он зазвонил во второй раз.

— Алло?

— Клер? — после небольшой паузы услышала она голос матери.

— Мама! Привет. Что случилось?

— Почему что-то должно случиться? Разве я не могу поговорить с дочерью просто так? — Теперь миссис Данверс будто бы защищалась. — Знаю, еще рано, но я хотела застать тебя, пока ты не ушла в университет.

Клер вздохнула и прислонилась к стене, постукивая ногой по линолеуму.

— Ладно, ладно. Ну, как вы с папой устроились? Вещи уже распаковали?

— Прекрасно, — ответила мама тоном фальшивой радости, и Клер замерла, насторожившись. — Надо просто... приспособиться.