В конце концов до Клер дошло, что он думает о субботе и приглашении, но не хочет обсуждать это с ней.

— И что, интересно, мне делать? — спросила она у Евы. — Может, ему стоит позвонить и сказаться больным?

— Шутишь? Думаешь, они поверят? Если ты получаешь приглашение такого рода, ты идешь. И точка.

— Но... — Клер чуть не уронила стаканы, которые доставала из буфета. — Но значит, эта жуткая суч...

— Выбирай выражения, девушка.

— Эта ведьма заставит его пойти с ней!

Подобная мысль рождала в груди Клер слепую ярость, и не только из-за того, что Шейна так сильно расстроило общение с Исандрой. Ей было невыносимо думать, что он будет находиться рядом с той чертовкой, которая станет прикладывать тонкие бледные пальцы к его груди, чтобы почувствовать биение сердца...

Но Шейн вообще не желал упоминать о бале, и Клер не представляла, как ему помочь.

Несколько мгновений Ева задумчиво смотрела на нее.

— Ну, там будет целая толпа. Шейн не останется с ней один на один.

— Что?

— Майкл тоже идет. Я узнала приглашение, когда оно пришло. Правда, я его не открывала.

У Евы были все основания ожидать, что Майкл позовет ее с собой. Таким образом, только Клер оставалась в стороне, что снова пробудило в ней негодование. На этот раз она злилась на себя — ибо осознала, что ревнует и не хочет, чтобы Шейн куда-то отправился без нее. Что делать, как избавиться от этих недостойных чувств?

Под их влиянием она слишком резким движением поставила стакан с колой на стол перед Шейном, и он взглянул вопросительно на нее. Ева уже заняла место за столом; Майкла дома не было, но, похоже, Еву это не тревожило — вероятно, он сказал ей, куда идет.

«Приятно сознавать, что хоть кто-то обсуждает свои дела друг с другом», — подумала Клер.

— Что? — Шейн отпил глоток. — Я забыл сказать «спасибо»? Ну, спасибо. Лучшая кола в моей жизни. Ты сама ее делала? Какой-то особый рецепт?

— Какие у тебя планы на субботу? — спросила она. — Я подумала, может, мы могли бы пойти в кино или...

Это было слишком в лоб. Шейн мгновенно все понял, а Ева чуть не подавилась лазаньей. Молчание затягивалось. Клер ковырялась в своей тарелке, чтобы хоть куда-то девать глаза.

— Я не могу, — наконец ответил Шейн. — Полагаю, ты знаешь почему.

— Ты пойдешь на этот бал, — сказала Клер. — С подругой... Бишопа.

— У меня нет выбора.

— Уверен?

— Конечно... Почему ты заговорила об этом?

— Потому что... — Клер так глубоко вонзила вилку в свою лазанью, что царапнула по тарелке. — Потому что Майкл идет. И Ева наверняка тоже. А что, по-твоему, мне делать?

— Шутишь? Или умом тронулась? Ты намекаешь, что хочешь пойти на вампирское сборище? Я, например, совсем не хочу.

— Мне казалось, ты ненавидишь ее. Исандру. А сам идешь с ней.

— Иду. А как я могу не идти?

Шейн набил рот, явно давая понять, что разговор окончен.

— Может, мне... ну, не знаю... уехать? — предложила Клер. — Потому что все это уже напоминает реалити-шоу, в котором я не хочу участвовать.

— Я не обсуждал это с тобой, потому что ты ничего не можешь сделать. И никто не может.

— Прекрати говорить с набитым ртом!

— Ты сама спросила!

— Я... — Внезапно к глазам Клер прихлынули слезы. — Я просто хотела, чтобы ты поговорил со мной, вот и все. Но ты, видно, даже на это неспособен.

Подхватив тарелку и стакан, она поднялась в свою комнату. Пришел ее черед закатывать истерику, хлопать дверью, дуться; и, черт побери, она собиралась оттянуться по полной.