Едва закрыв за собой дверь, она разразилась слезами, поставила все на комод и рухнула на постель. Давненько она так не плакала, да еще по столь глупому поводу, но просто не могла справиться с собой.

В дверь постучали.

— Уходи, Шейн!

Но сердце ее говорило совсем другое — и он, должно быть, услышал, потому что открыл дверь. Она ожидала, что Шейн бросится к ней, заключит в объятия, но вместо этого он просто стоял у порога с видом досадливым и смущенным.

— Что на тебя нашло? — спросил он, но от этого вполне разумного вопроса Клер почему-то расплакалась еще горше. — Мне придется напялить какой-то идиотский прикид и целый вечер притворяться, будто я вовсе не хочу проткнуть колом сердце этой суки. А тебе ничего подобного делать не надо.

— Я думала, ты ненавидишь ее, но ты идешь! Почему?

— Потому что она пообещала убить тебя, если не пойду. И я понимаю — это не пустая угроза. Ну что, теперь довольна?

Он тихо прикрыл за собой дверь. Клер задыхалась от жуткой боли в груди, сердце, казалось, вот-вот остановится.

Наконец слезы унялись, и Клер вытерла влажные щеки. Она чувствовала себя больной, одинокой, при этом понимая, что сама виновата во всем. Аппетит пропал. Хотелось одного — свернуться калачиком под одеялом, прижимаясь к большому теплому лохматому боку любимого животного.

Увы, такого животного у нее не было.

Она открыла дверь и увидела Шейна, который сидел на полу, привалившись к стене.

— Ну, все? — Он поднял на нее взгляд. Глаза у него тоже были красные, как будто и он плакал... или ей показалось? — Знаешь, тут на полу не очень-то удобно.

Клер опустилась рядом. Он обнял ее, она уронила голову ему на грудь. Он поглаживал ее волосы, и это действовало успокаивающе. Его теплое надежное присутствие придавало уверенности.

— Не позволяй ей... что-нибудь тебе сделать, — прошептала Клер. — Господи, Шейн...

— Не беспокойся. Майкл будет там и, конечно, вмешается, если она попытается что-то такое предпринять. Но меня волнует твоя безопасность. Пообещай, что ты это время проведешь с родителями. — Она начала было протестовать, но он перебил: — Нет, не спорь. Пообещай. Я должен быть уверен, что с тобой все в порядке.

— Обещаю. — Клер постаралась выкинуть из головы тревожные мысли. — И что за дурацкий костюм ты должен надеть?

— Не спрашивай.

— Там есть что-нибудь из кожи?

— По-моему, да.

Судя по тону, эта перспектива его пугала.

— Не могу дождаться, когда увижу тебя в нем. — Она заставила себя улыбнуться.

— Девчонки, что с вас взять... — Он снова откинулся к стене.

Когда Клер в следующий раз зашла в лабораторию Мирнина, там ее ждал сюрприз. Спустившись по ступенькам, она увидела свет лампы и невольно подумала: «О господи, он вырвался из камеры!» Решив, что лучше держать пистолет с препаратом наготове, она расстегнула рюкзак, сунула в него руку и только тут поняла, что это не Мирнин.

В захламленной, тускло освещенной лаборатории, больше похожей на склад устаревшего оборудования, имелись кресло и настольная лампа. И в этом кресле, листая ломкие страницы древнего дневника, сидел не кто иной, как Оливер.

Клер все-таки сжала в руке пистолет, просто на всякий случай, хотя плохо представляла себе, какой от него будет толк в этой ситуации.

— Расслабься, Клер, я не собираюсь на тебя нападать, — скучным голосом сказал Оливер, не поднимая глаз. — Кроме всего прочего, мы теперь на одной стороне. Разве ты не в курсе?

— Нет. — Она медленно спустилась по оставшимся ступенькам. — Что, издан какой-то приказ?

Конечно, Оливер тут же примчался, когда Ева сообщила о Бишопе, но это не означало, что Клер была готова автоматически зачислить его в союзники.