— Мне показалось, ее интересует другое.

— А-а, значит, секс. Исандра всегда была немного странной.

— Как мне остановить ее?

— Прости, тут я тебе не помощник. — Мирнин медленно покачал головой. — Мой единственный совет — который, уверен, придется тебе не по душе, — позволь ему справиться самому. Она не убьет его, и чем меньше он будет сопротивляться, тем меньше пострадает.

— Вы правы, мне это не по душе.

— С жалобами обращайся к руководству, моя дорогая. — Момент серьезности прошел — словно облако, ненадолго закрывшее солнце. — Как насчет того, чтобы сыграть в шахматы?

— Как насчет того, чтобы сделать анализ вашей крови, потому что в вашем распоряжении всего несколько минут, а потом мне придется вернуть вас в вашу... э-э, комнату.

— В камеру, — поправил он. — Можешь смело называть вещи своими именами. И ты слишком трудолюбива для столь юной особы.

«Я слишком трудолюбива! — с горечью подумала Клер. — Но должен же хоть кто-то делать дело! Мирнина уж точно трудоголиком не назовешь».

К четвергу в Морганвилле все только и обсуждали приближающийся бал-маскарад. При всем желании Клер не могла не слышать этих разговоров — скажем, в университетском кафе, мимо которого не пройдешь. Люди прямо на публике рассказывали об очень личных вещах — словно были отделены от окружающих непроницаемой стеной. Студенты трещали о своих сексуальных похождениях, как будто наступил сезон спаривания. Девушки ругали парней, парни — девушек, и никто не желал любить то, что есть, раз уж не имел того, что любит.

Но однажды, когда Клер попивала кофе и писала работу по механике, тепловой энергии и полям, она услышала кое-что такое, отчего ее ручка замедлила бег по странице.

— Приглашение, — говорил кто-то позади нее. — Веришь ли? Господи, я действительно его получила! Говорят, разосланы всего триста штук. Потрясающе! Я хочу нарядиться Марией Антуанеттой. Что скажешь?

Видимо, разговор шел о маскараде. Клер слегка сместилась в кресле, но все равно не смогла разглядеть говорившую.

— Ну, может, кто-нибудь из них был знаком с ней в прежние времена, — ответила другая девушка. — Поэтому тебе лучше выбрать что-нибудь более нейтральное, типа женщины-кошки. Спорю, никто из них не встречался с женщиной-кошкой.

— Неплохая идея, — согласилась первая. — Обтягивающая черная кожа никогда не выходит из моды. Я буду выглядеть жутко сексуально.

Клер быстро допила кофе, прошла к автомату за бумажными салфетками, а на обратном пути бросила взгляд на болтающих девушек.

Это оказались Джина и Дженнифер, вездесущие подружки Моники. Странно, но самой мисс Моррелл поблизости не наблюдалось.

— Что ты высматриваешь, недотепа? — Дженнифер злобно уставилась на Клер.

— Абсолютно ничего, — с непроницаемым видом ответила она, не испытывая больше никакой робости перед ними. — Я бы не стала наряжаться женщиной-кошкой, учитывая, кто там будет.

— Ох, держите меня четверо!

Клер собрала книги, взяла чашку и пересела за столик поближе к кофейной стойке. Ева, как обычно, была на своем посту и сегодня выглядела оживленной — глаза блестят, на губах улыбка, готический наряд выдержан в жизнеутверждающих красных тонах. Она все еще горевала из-за смерти отца — это было нетрудно заметить, когда Ева думала, что ее никто не видит, — но в целом сумела взять себя в руки.

На данный момент очередь иссякла, и она, сделав своей напарнице знак, что можно на пять минут прерваться, сняла фартук, нырнула под стойку и уселась в кресло напротив Клер.

— Знаешь, Билли Харрисон говорит, — затараторила Ева, — что его отец получил приглашение на этот бал от Тамары — вампирши, которой принадлежат все склады на северной стороне и газета.