|
Людей, которые ведут такие разговоры, нельзя и близко подпускать к нашей работе. Таких разговоров вести нельзя. От этих людей, даже если они выполняют задание, все равно больше вреда, чем пользы. - Он был какой-то странный, - сказал Роберт Джордан. - Немножко тронутый. - А взрывы устраивал ловко, - сказал цыган. - И человек был смелый. - А все-таки тронутый, - сказал Роберт Джордан. - Когда берешься за такое дело, надо иметь голову на плечах и чтобы она работала как следует. Все эти разговоры ни к чему. - А ты? - спросил Пабло. - Если тебя ранят у этого моста, захочешь ты, чтобы тебя оставили? - Слушай, - сказал Роберт Джордан и, наклонившись, зачерпнул себе еще кружку вина. - Слушай внимательно. Если мне когда-нибудь понадобится попросить человека об одолжении, так я тогда и попрошу. - Хорошо, - одобрительно сказал цыган. - Это правильный разговор. Ага! Вот и мясо! - Ты уже ел, - сказал Пабло. - Я еще два раза могу поесть, - ответил цыган. - А посмотрите, кто несет! Девушка нагнулась, выходя из пещеры с большой железной сковородой, и Роберт Джордан увидел ее лицо вполоборота и сразу же заметил то, что делало ее такой странной. Она улыбнулась и сказала: - Hola, camarada. И Роберт Джордан сказал: - Salud, - и принудил себя не смотреть на нее в упор и не отводить глаз в сторону. Она поставила железную сковороду на землю перед ним, и он увидел, какие у нее красивые смуглые руки. Теперь она смотрела ему прямо в лицо и улыбалась. Ее зубы поблескивали белизной на смуглом лице, кожа и глаза были одинакового золотисто-каштанового оттенка. Скулы у нее были широкие, глаза веселые, губы полные, линия рта прямая. Каштановые волосы золотились, как спелая пшеница, сожженная солнцем, но они были подстрижены совсем коротко - чуть длиннее меха на бобровой шкурке. Она улыбнулась, глядя Роберту Джордану в лицо, подняла руку и провела ладонью по голове, приглаживая волосы, но они тут же снова поднялись ежиком. У нее очень красивое лицо, подумал Роберт Джордан. Она была бы очень красивая, если б не стриженые волосы. - Вот так и причесываюсь, без гребешка, - сказала она Роберту Джордану и засмеялась. - Ну, ешь. Не надо меня разглядывать. Это мне в Вальядолиде такую прическу сделали. Теперь уже начинают отрастать. Она села напротив и посмотрела на него. Он тоже посмотрел на нее. Она улыбнулась и обхватила руками колени. Когда она села так, штаны у нее вздернулись кверху у щиколоток, открывая прямые длинные ноги. Он видел ее высокие маленькие груди, обтянутые серой рубашкой. И при каждом взгляде на нее Роберт Джордан чувствовал, как у него что-то подступает к горлу. - Тарелок нет, - сказал Ансельмо. - И ножей тоже. Режь своим. - Четыре вилки девушка прислонила к краям железной сковороды зубцами вниз. Они ели прямо со сковороды, по испанскому обычаю - молча. Мясо было заячье, поджаренное с луком и зеленым перцем, и к нему - соус из красного вина, в котором плавал мелкий горошек. Хорошо прожаренная зайчатина легко отделялась от костей, а соус был просто великолепный. За едой Роберт Джордан выпил еще кружку вина. Пока он ел, девушка все время смотрела на него. Остальные смотрели только на мясо и ели. Роберт Джордан подобрал куском хлеба соус, оставшийся на его части сковороды, сдвинул косточки в сторонку, подобрал соус на том месте, где они лежали, потом начисто вытер хлебом вилку, вытер нож, спрятал его и доел хлеб. Нагнувшись над миской, он зачерпнул себе полную кружку вина, а девушка все сидела, обхватив руками колени, и смотрела на него. |
