Его разморило:

— Ты, Марина, сбегала бы… — достает он бумажник. — Бутылолчку «кристалла» там, или «Привет». Нарезки какие-ни будь с красной рыбкой, с ветчиной… Хлебца…

Спокойно ему здесь. Не то что дома. Последние годы жена как с цепи сорвалась. Ни в грош не ставит, на каждому шагу задеть да унизить старается. И дочь на свою сторону перетя нула…

Маринка эта мигом все схватывает: одной они выпечки, караваи, тех же дрожжей…

Пять минут, и стол накрыт. Бутылка водки на нем солнечны ми зайчиками пляшет. Вон оно — выглянуло, все же, несмотря на снегопад из окошечка. И огурчики свежие, помидоры, картошечка, хоть и холодная, — но в самый раз. Нарезки ветчины, балычка, хлеб горячий — из пекарни напротив — французский батон…

— Ты, Маринка, молодец, — говорит он. — Уважила… И я тебя уважу…

И он широким жестом, словно гармонист, приглашающий к танцу, положил на стол две зеленые бумажки по пятьдесять долларов.

— И ты, я гляжу, профура тот еще… — смеется она заливисто и пузырь из резинки жевательной выдувает.

— И я, — мелко — мелко подрагивая смешочками, отвечает он. — А что? Фраеров, что ли, нашли?

И хорошо им обоим, весело. Поднял он ей халат, шлепает по ляжкам белым, домашним, деревней отсвечивающим.

— Ну и Маринка, — доволен, — ну, девка! Образование — то хоть какое получила…

— А как же…

Оказывается, что и она малость подыгрывает ему:

— Кулинарный техникум…

Внезапно что-то цепкое, от чего не отмахнуться вдруг приходит на ум и он, чтобы скорее с этим покончить, спрашивает:

— Небось, друзья этого китайца тоже потом тебя спрашивали как и что…

Словно сбегу наталкнувшись на внезапное препятствие, она отвечет почти машинально:

— Один только. Чень…

— Спросил, кто тебя привез. А ты что?

— А че мне? Сказала: ребята из охранного агентства. Из «Саламандры»… Смена Александра Борисовича!..

Алекс снова вышел на станции метро «Академическая». Дорога ему была уже хорошо знакома. Ресторан с южноазиатской кухней кухней справа, слева универмаг…

Тот же дом с сеткой, машины с красными, дипломатическими номерами, дежурный секьюрити с борцовской шеей в пятнистой куртке.

А вот и шестой этаж, уже знакомая дверь.

На звонок дверь открыл генерал, улыбнулся и пропустил гостя вперед…

Алекс прошел в кабинет, бросил взгляд накнижные полки и все те же фотографии на стене, уселся в кресло и вздохнул.

Отчет о результатах командировки в Янги-Юль не занял у него много времени.

— Чень в Москве, Не исключено, что Чернышев и Анастасия на него снова выйдут. Может, даже через медицинский центр.

Генерал, как и в первый раз, смотрел на Крончера и одно временно сквозь него. Теперь, когда Алекс знал, что один глаз у него — стеклянный, ему уже не хотелось оборачиваться и проверять: кто там, сзади?

— Господин генерал, а что с профессором Бреннером? Он еще здесь?

Хозяин дома вздохнул. Потом поморщился и испытующе поглядел на Алекса:

— Не люблю таких птиц. Наверное потому, что для нас, полицейских, черное — это черное, а белое — это белое. Ну, а если у тебя на белом непонятные темные полосы?..

— Его вызовут в полицию по возвращении?

— Он уже там, Алекс.