Он взял ее под руку и она втянул в себя несколько раз ее запах. Глаза его были закрыты.

«Ты — идиотка!» — обозвала она саму себя, но села с ним в такси.

Почему она закрыла глаза, когда он слегка провел пальцем по ее шее? Ласка в этом движении подействовала на нее почему-то еще сильнее, чем объятье и поцелуй…

— Спасибо! — сказал он и, осторожно взяв ее руку, поднес ее к своим губам. Они у него были горячие и нежные…

Рындин из зоопарка поехал к себе.

Нет, он не ошибался в своих подозрениях: это Панадис! Именно с ним был связан убитый Ли. И это через него дей ствовала четко налаженная цепочка: китайские курьеры, доставляющие трансплантанты; их московский резидент Ли; посредник и менеджер израильского профессора и эстонских клиник бакинец Панадис; израильтянин, почему — то интересовавшийся системой охраны центра, а сегодня следивший за ним в зоопарке, и босс Ли, отвечающий за функционирование «российского направления»…

«Итак, теперь он не сомневался: разгром центра заказали Панадис и этот второй китаец».

Он и не заметил, как подъехал к воротам, которые снова уже работали с помощью дистанционного управления…

Во дворе его ждали.

— Олег Алексеевич, — приветствовал его старший бригады, работавшей по восстановлению здания, — Я надеюсь, к утру все работы будут закончены.

Кандидат наук, старший бригады электронщиков, заверил его, что и с этим задержки тоже не будет.

Учитывая увеличивающийся спрос на восстановление раз громленных офисов, бывшие жрецы науки и техники были очень предусмотрительно собраны неким предприимчивым гением в одну вспомогательную строительную бригаду. Трудились они, не по кладая рук, все эти классные специалисты — научные сотрудники разных НИИ, приспособившиеся к условиям свободного предпринимательства…

Рындин приветливо кивал и в качестве поощрительного широкого жеста достал из «кейса» коробку настоящих гаванских сигар.

— Господа ученые, за счет заведения! — шутливо провозгла сил он.

Представители фундаментальной науки, зарабатывавшие на жизнь ремесленничеством, они на короткое время сталими похожи на сборище американских империалистов со старых карикатур, которые дымя сигарами, вынашивают планы порабощения всей планеты.

— Олег, — подошла к нему постаревшая и опаленная трауром, как ожогом Карина. — Тебе звонила жена…

Она так и не ушла от него. Но поговорить с ним по душам после того, что произошло, ей так и не удалось. Рындин был постоянно в заботах, в разездах.

Она прикрыла влажные кавказские глаза и прикусила губу.

— Олег, — вымученно произнесла она, — ты меня избегаешь…

Рындин покраснел: он не любил, когда заглядывают ему в душу, но обижать ее ему не хотелось.

Карина подошла к нему ближе и дотронулась до его волос. Движения у нее были мягкие, ласковые. Но что — то удерживало его. После того, как ее у него на глазах изнасиловали, его отношение к ней изменилось. И она это чувствовала.

— Я ни в чем не виновата, Олег…

— Я знаю, — сказал он с оттенком вины в голосе.

У нее на глазах появились слезы.

— Ты не просто мужчина для меня, Олег. Наверное, если бы мы жили в другое время, я была бы твоей рабыней…

Он привлек ее к себе и нежно поцеловал в висок.

— Это пройдет…

— У меня нехорошее предчувствие… Что — то должно произойти… Что то страшное и непостижимое…

— Ерунда, — пытался успокоить он ее, — возьми себя в руки. Мы еще с тобой отпразднуем нашу победу.