— Ты настоящий корефан, — Перед тем, как хлопнуть дверцей, Чернышев сунул под сидение бутылку:

— Сохранишь?

— Не обещаю.

— Ну и черт с вами. Пейте.

Группа в автобусе подобралась серьезная и не очень молодая, экскурсия была анонсирована зараннее. Чернышев и предполагал нечто подобное. Все профессиональные гиды, исключая его самого, Анастасию и Крончера, из Москвы и подмосковных городков.

Народ поднялся рано и теперь досыпал положенное. Чернышев сразу оценил ситуацию.

— Всем спать. Отбой, — объявил он, откинул спинку кресла и первый закрыл глаза.

Осмотр достопримечательностей начали с единственного сохранившегося еще с 17-го века посадского храма — «Воскресения на Дебре».

— Построенный на средства купца из посадских людей, он и сегодня поражает своим обликом, проникнутым жизнерадостностью и приветливостью. Сейчас прошу всех выйти…

Чернышев не слушал — у него были иные заботы. Анастасия спала.

Экскурсовод — миниатюрная девица в шубке и в лисьей шапке под купчиху смотрела в их сторону с явным неудовольствием.

Виктора это мало заботило. Вскоре ему и Анастасии предстояло покинуть автобус.

Он глянул назад, на израильтянина. Тот что-то быстро чиркал в блокноте, пряча от своего соседа, беспрестанно задававшего вопросы экскурсоводу.

После Воскресения на Дебре поехали к Молочной Горе.

Виктор посматривал на дорогу. Он знал Кострому: в свое время не раз приезжал сюда с бригадой министерства.

Вот дореволюционное здание Присутственных мест, потом в нем разместился Горисполком. Бывшая Гауптвахта — изящная архитектурная игрушка. Сбоку — убегающие аркады Торговых рядов, лавки, колоннады, витрины…

Управление внутренних дел находилось чуть в стороне от центра в невыразительном и безликом здании, построенном в конце пятидесятых. На фоне живописной старины оно выглядело, как чеховский человек в футляре на красочном маскараде.

Завидев круглый центральный сквер — «Сковородку» и дальше знаменитую, начала прошлого века пожарную каланчу, Чернышев потормошил спутницу.

— Настя, просыпайся…

И сразу повысил голос, чтобы водитель мог его слышать.

— Командир, останови-ка здесь. Мы выйдем…

Экскурсоводша в лисьей шапке была явно шокирована его беспардонностью, но Чернышев уже вставал, пропуская вперед Анастасию.

Алекс хотел тоже подняться, но Виктор остановил его жестом руки:

— Встретимся перед ужином. В гостинице.

Сверху он случайно заглянул в блокнот Крончера: и как они потом там разбирают свои крючечки и к тому же еще справа налево…

Гостей из Москвы принял предупрежденный Москвой полковник: он курировал уголовный розыск. Чистюля, с гладким, чистым лицом и тщательно ухоженными волосами, он старался говорить по-деловому и бесстрастно.

Анастасия перехватила на себе его цепкий мужской взгляд и безошибочно, чисто женским чутьем усекла: «Ни одной юбки не пропустит…»

Полковник был человеком действия, искусством разговора владел не особенно.

— Как я понял, вас интересует убийство Бутрина, напарни ка Панадиса?

Чернышев кивнул.

— Это случилось в декабре…

Полковник говорил лаконично, но точно и понятно. Как водится среди тех, для кого выезд к трупу — дело повседневное и привычное, место присшествия обрисовал скупыми бесцветными мазками.

— Нам позвонили, что человек замерз. Где-то уже часов в семь утра. Люди как раз пошли на работу. Мы выехали. Нашли. Прямо на тропинке, в снегу…

Обращался он как бы к Чернышеву, но Анастасия без труда ощутила настоящий адрес, хотя полковник на нее больше уже и не смотрел.