Разве мог он допустить, чтобы кто — то перещеголял его?

Лица новых знакомых стали мягче. И он знал, почему. По сравнению с ним, они работали за гроши.

— В «Охотничью избу», что ли? — таровато спросил старший лейтенант из «газика».

— В нее, — поддержал грубоватый капитан.

Во все тот же «газик», в котором Алекса привезли в горотдел, снова набилось человек девять… Все громко говорили, перебивая друг друга: впереди их ждали приятные минуты! «Газик» гнал по выпавшему снежку, оставляя два черных аккуратных следа. Водителя выделил дежурный, услышавший, что в горотделе иностранец.

С темного, сбивающего дыхание мороза улицы все ввалились в зал. Стены здесь были увешаны еловыми вевями и чучелами зверей. Воздух — сиз от табачного дыма. Алекса стегануло по глазам, как во время песчаной бури в пустыне.

— А что с тем малым будет? — спросил он у курносого. — Ну с тем, который в машине…

— А ничего! Завтра проспится — посмотрим. Может в помощники себе возьму. Понимаешь?

— Еще бы! У меня вначале у самого было восемь агентов.

Вновьприбывшим тут же освободили кабинет. Минут через пять стол был уставлен бутылками и снедью. Алекс ревниво следил, чтобы гора провизии на столе росла непрерывно.

Появился хозяин — мордастый, с прокуренными усами крепыш с перебитым, повидимому в боксе, носом.

Алекс подозвал его и что-то спросил шопотом. Но курносый опер все слышал.

— Доллары примете?

Хозяин замешкался, бросил взгляд на представителя власти.

— Примет, примет! — ухмыляясь, заверил тот.

Хозяин радостно закивал: конечно, примет…

Когда Алекс увидел, что водку льют прямо в стаканы, он прикусил губу и отвел глаза. Но новые его друзья, раскрасневшись, с мороза, только потирали руки.

— Ну, за дружбу полицейских, за тебя! — откашлялся и поднял стакан капитан. — Ты у нас герой дня. Капитан…

— Алекс Крончер, — подсказал он, поднимая свой стакан.

Все уставились на него. Ждали.

Он похолодел: не хватало, чтобы они поняли, что это его первый стакан водки в жизни…

Водка лилась через край стакана на шею и за воротник. Курносый усмехнулся и почесал висок. Он все понял.

Ошпаренный сбивающим дыханье духом и горечью Алекс браво оглянулся. Проверял: уже в доску пьян или что-то еще соображает. Со всех сторон ему уже тянули — кто огурец, кто кусок селедки… Вобщем, никто ничего не заметил.

Дальше все, однако, пошло кувырком. Новые друзья что-то рассказывали, хохотали, перебивали друг друга. Что — то ели. Алекс не совсем понимал, что происходит: как в замедленной киносъемке, когда каждый жест и слово вдруг становятся невыносимо длинными, вялыми, а тебе хочется, чтобы они уже, наконец, обрели привычный смысл.

— Больше капитану не наливать, — сказал в какой-то момент курносый.

Рядом с Алексом вдруг оказалась девица: здоровенная халда с рыжей челкой и белесыми глазами. Из — под миниюбки, которая выглядела на ней особенно похабно, вылезали белые, с голубоватым отливом ляжки. Алекс пощекотал их по тыльной стороне, девица захихикала.

Он потянул ее танцевать. Она охотно откликнулась, но предварительно, склонившись к столу, оперативно всосала в себя заряд водки и воткнула в рот редиску. Он ее вел, а она с удовольствием хрумкала ею вслух.

Проститутка была не особо высокого пошиба. Просто еще не успела растерять былую непосредственность и живость харак тера. Покончив с редиской, принялась за жвачку и больше уже ни на секунду ее не оставляла.