Воображение! – насмехалось ее переполненное любовью сердце. Правда, Эдвина все видела, и любому, кто знал ее так же хорошо, как Жермена, было бы ясно, что старшая из сестер терпит фиаско.

После кофе все вернулись в гостиную.

– Не хочешь чего нибудь выпить? – спросил Лукас Эдвину.

Та изобразила, будто не знает, что ей выбрать, и поэтому подошла к бару вместе с Лукасом. Эш тут же сел рядом с Жерменой.

– У меня не было возможности поговорить с тобой наедине.

– Доволен, как прошло Рождество? – улыбнулась она, хотя ее настроение упало, потому что Эдвина с увлечением прислушивалась к словам Лукаса.

– Мы можем остаться друзьями, Жермена? – задал Эш свой вопрос вместо того, чтобы ответить ей.

Жермена внимательно посмотрела на него.

– Ты так говоришь, как будто это важно для тебя, – заметила она.

Эш серьезно посмотрел на нее.

– В действительности так и есть. Хотя я не стал бы винить тебя, если бы, после того как я обошелся с тобой, ты бы меня отшила.

– Что было, то прошло, – снова улыбнулась Жермена. Она не питала к Эшу зла и на самом деле могла остаться с ним в хороших отношениях, поэтому искренне согласилась: – Друзья.

Хотела протянуть ему руку, но Эш расплылся в улыбке и поцеловал ее – в знак дружбы.

– Не позавтракаешь со мной как нибудь на следующей неделе? – предложил он, но ответа не получил, потому что рядом с ними оказался Лукас.

– А что ты выпьешь, Жермена? – резко вмешался он, и его голос прозвучал весьма агрессивно.

Если Лукас спрашивает ее таким тоном, то она лучше умрет от жажды.

– Спасибо, ничего, – вежливо ответила Жермена, поднимаясь. – Если никто не возражает, я пойду спать.

– Ты уверена? – вскинул брови Эш.

– Уверена, – улыбнулась она.

– У меня нет носового платка, я поднимусь за ним наверх, – заверещала Эдвина и вышла с Жерменой в холл. – Развлекаешься? – спросила она, когда они стали подниматься по лестнице. На этот раз она, кажется, пребывала в хорошем расположении духа.

В Жермене зашевелились подозрения. Весь вечер ее сестра бросала ей тайком недовольные взгляды. И вдруг, когда рядом нет свидетелей, она решила облагодетельствовать ее и показать свою радужную сторону?

– Что так развеселило тебя? – поинтересовалась Жермена.

– Разве не чудесно? – вздохнула Эдвина. – Лукас предложил мне оставаться в «Хайфилде», сколько я захочу. – Эдвина, с трудом сдерживая себя и улыбаясь хитрой улыбкой Жермене, добавила: – Разве это не прогресс?

К счастью, они уже дошли до верхнего этажа. Эдвина, подмигнув сестре, направилась к своей комнате.

Жермена чувствовала, что готова расплакаться, но она не станет этого делать! Ах, как она сожалела, что приехала! Катание на санках в снегу, смех, поцелуи Лукаса в тот день – вдруг все это показалось таким далеким. Его поведение по отношению к ней минуту назад – холодное и агрессивное – было огромным контрастом.

Сначала он очаровывал ее, а потом переключился на Эдвину! Жермена все больше распалялась. Что он возомнил о себе, чтобы так играть ее чувствами? Конечно, Лукас не знает о ее чувствах. Да она и не особенно хотела, чтобы он знал. Но все же Лукас, вероятно, догадывается, что хоть немного нравится ей – иначе почему она согласилась приехать сюда сегодня?

Жермена обнаружила, что не может все время злиться на Лукаса, ее гнев так же быстро улетучился, как и возник. Но, снова ощутив беспокойство, она в четвертый раз за день приняла душ, раздумывая, правду ли сказала Эдвина?

Факт заключался в том, что ее сестра, казалось, обдумывала каждое слово, которое Лукас произносил у бара.