Наконец то он заметил ее ярость. Даже сам немного вышел из себя, как она поняла, когда он произнес скрипучим голосом:

– Я не понимаю, какого черта ты так злишься! Ведь ты не пришла ко мне на свидание!

– Не пришла? – повторила Жермена. Она не могла поверить такому! Он думал, что будет крутить и с ней, и с ее сестрой…

– У нас была назначена встреча, у нас с тобой, – прорычал он – на случай, если она забыла.

Ну, парень, сам напросился!

– Насколько я помню, в этом соглашении было условие! – возмутилась Жермена. – Имелось в виду «если я тебе небезразличен».

Разве она не знала этих слов наизусть? Разве не повторяла, не твердила их всю ночь, когда ждала наступления рассвета?

– Хочешь сказать, что я тебе безразличен? – напряженно спросил Лукас.

– Я всегда знала, что ты сообразительный, – язвительно бросила она.

Ей хотелось, чтобы он ушел. Ее злость утихла, и пришла боль. Лукас смотрел на нее, ничего не говоря, несколько долгих секунд, потом глубоко вздохнул.

– Я не верю тебе.

Гнев, рожденный паникой, что он может увидеть, как сильно она его любит, снова стал ее союзником.

– Мне наплевать, что ты не веришь! – горячо проговорила она.

– Ты хочешь убедить меня, что вчера ночью целовалась со мной – без любви? Хочешь убедить меня, что я совершенно безразличен тебе, и ты, тем не менее, хотела отдать мне то, чего не отдала никому другому?

– Ах ах, как выспренне!

– Ты отрицаешь это?

Жермена отвернулась.

– Зачем ты приехал? – тупо спросила она – и почувствовала еще большее волнение внутри, чем когда либо, когда он оказался рядом с ней.

– В основном, потому, что мне очень трудно, очень тяжело сознавать, что я тебе абсолютно безразличен. А еще я здесь потому…

– Не надо, – остановила его Жермена. – Не надо, Лукас. – Она сделала слабый, похожий на рыдание, вдох и в следующее мгновение почувствовала, как он быстро взял ее за плечи. Девушка сердито оттолкнула его. – Я тебя видела! – крикнула она в порыве гнева, когда вновь взыграли эмоции.

– Видела меня? – переспросил Лукас, уловив в голосе Жермены страдание. – Что значит – видела меня?

– Я давно привыкла быть на «вторых ролях», потому что мужчины находят Эдвину лучшим выбором, – ответила Жермена, изо всех сил стараясь сдерживать себя. – Я по глупости подумала… подумала… ах, неважно! Теперь мне вес равно.

Боже мой, она чуть не сказала ему, что подумала, будто он предпочел ее Эдвине. Едва не сказала, что подумала, будто он отличается от других. Едва не сказала, что подумала, будто между ним и ею что то особенное – между ними двоими!

Жермену обдало жаром. Она отошла от него на шаг, но Лукас схватил ее и на этот раз, когда она хотела оттолкнуть его, не отпустил. Более того, ему надоело, что он не видит ее лица, ее глаз. Несмотря на сопротивление, он начал медленно поворачивать ее, пока, наконец, она не оказалась с ним лицом к лицу.

Его серые глаза несколько секунд всматривались в ее раненые фиалковые глаза, а потом он очень тихо произнес:

– Но мне не все равно, Жермена.

– Какая неприятность! – бросила она в ответ, но то была слабая попытка.

Как возражать ему, как противостоять, если он стоит здесь, в ее комнате, совсем близко, глядя ей в глаза? Видимо, она все еще не оправилась от шока, так неожиданно увидев его в своем доме.

– Так значит, ты видела меня, – протянул Лукас. Он проигнорировал ее выпад и, видимо, принял решение разобраться в том, ради чего он, собственно, и торопился приехать. – И это имеет отношение к твоей сестре, иначе ты не упомянула бы ее… – Лукас замолк, брови у него поднялись, как будто его поразило что то, о чем он не подумал раньше.