— Есть идеи? — спросил Габриэль-старший Дину.

А кого спрашивать? Она же чародейка. А тут магия. Но дочь пожала плечами и сделала шаг назад, не представляя, как бороться с напастью. Гастон мысленно выругался и подошел к черепу. Нет, он не собирался сражаться голыми руками и вообще дотрагиваться до магической штуковины. Просто хотел посмотреть, что будет. Как и следовало ожидать, ничего хорошего. Череп вспыхнул пуще прежнего. Гастона обдало жаром, не хуже драконьего пламени. Почудилось, уши загорелись. Не то, что шевелюра.

— Гейб! Ты цел?! — испугался отец. — Ох, Гейб, о чем ты думал?

— Он не думал, он действовал. Как обычно, — съязвила Дина.

— Ты зато много надумала, — не сдержался Гастон.

В самом деле! Он хоть что-то делает! Пусть и идет напролом!

БУМ!

По стене-двери будто молотом ударили, но благодаря магии Огонька она выстояла.

— Попробуем победить медальонами, — Габриэль-старший стащил слившуюся семейную реликвию с шеи и подул на буквы. Мгновение, и вместо одного медальона в ладони оказалось три. — Пусть каждый берет свой. Нет, Гейб, не удачи. Власти, — остановил он сына, потянувшегося к тому, что носил несколько недель. — Он принадлежит Дине.

Последние потомки императорского клана встали вокруг черепа. На равном расстоянии друг от друга. Вытянули, по распоряжению отца, правые руки с зажатыми в кулаках медальонами. Гастон чувствовал себя глупо. Какой от этого стояния толк? Надо что-то делать. Может, заклинание почитать? Ведьмы всегда так работают, когда магию творят.

Отец подумал о том же.

— Андре, — обратился он к лису, лежащему на полу серебристой тряпочкой. — Ты еще помнишь лисью песнь Пенетьери?

— Конечно, господин, — тот героически попытался подняться, но слабые лапы разъехались.

На помощь вновь поспешил Елисей. Поднял старика зубами и подставил бок, мол, обопрись, я не позволю упасть.

— А ты не забыл слова песни, что я заставлял тебя заучивать в детстве? — спросил его Андре.

— Помню. Ты думаешь, песнь поможет?

— Нет. Ее недостаточно.

Ответил вовсе не Андре. А полупрозрачная старуха, что регулярно являлась Лизетте, но Гастону встретилась в истинном обличье лишь однажды — в алманской глуши, во дворе ветшающего замка Винзуров. Ведьма Клотильда стояла перед ними, грозно сведя брови.

— Бравый отряд, ничего не скажешь, — проговорила она ядовито, не обращая внимания на упорные попытки черного принца прорваться внутрь. — Ни плана, ни идей. А еще императорские потомки.

— На себя посмотри, ведьма, — не сдержался Гастон. — Испортила жизнь и невинной девчонке, и родному внуку. Не трать время на ехидство. Коли помочь пришла, помогай. Майло-то твой тут с нами застрял.

Лизетта бросила одобрительный взгляд на мужа. Так ее, старую каргу!

— А самим пораскинуть мозгами не судьба? — не смягчилась Клотильда. — В черепе этом столько магии собрано за десятилетия, что медальоны ваши — не лучше оберегов простеньких, что на ярмарках за бесценок продают. Лисья песнь — вещь полезная, но вспомогательная. Посмотрите на череп и скажите, что символизирует его цвет?

— Кровь! — выпалили в один голос Габриэль-старший и Дина.

— Агрессию! — вскричал Гастон.