– Камни – ерунда. Замок ведь железобетонный, да и подземелья достаточно надежные и обширные. Есть только один минус – маловато оружия. С бамбуковыми пиками все в порядке, а вот мечей и доспехов но хватает.

– Ну, если начнется настоящая война, наверно, японское правительство не станет сидеть сложа руки, – сказал я. – Вот когда чувствуешь необходимость в Силах самообороны. Самые мощные войска в Азии, как говорило правительство…

– Плакали наши Силы самообороны, – трагическим голосом произнес бородач. – Вот уже сорок восемь часов, как они перешли под командование армии США в связи с чрезвычайными обстоятельствами на Дальнем Востоке, как это предусмотрено японо‑американским договором безопасности.

– Что? Что? – пеня как громом поразило. – Ну знаете… да это же идиотизм! Быть такого не может!

– Но, к сожалению, это правда! Секретные статьи японо‑американского договора предусматривают такие случаи. И так бывало каждый раз: чуть только дела американцев на Дальнем Востоке ухудшались, наши Силы самообороны секретно получали приказ о боевой готовности номер один. А сейчас предлогом послужили волнения в Сеуле.

– Да как они смеют! – заорал я, стуча кулаком по столу. – Ведь получается, что войска нашей страны не могут защитить свою собственную страну, а, наоборот, будут воевать против самих себя!

– Не горячитесь, Тода. Поймите, что оборонительная система Японии – не союзник вооруженных сил США, а лишь передовая позиция американской армии, – очень спокойно сказал Тамура. – Управление обороны разрабатывало тактические и стратегические планы лишь на случай войны со странами коммунистического лагеря, а возможность войны с Америкой вообще не предусматривалась. И солдаты воспитывались в таком духе. Никто никогда не допускал мысли, что у нас возникнет конфликт с США. Я, как правый деятель, весьма возмущен!

Я смотрел на Тамуру, ничего уже не соображая. И вдруг он обеспокоенно сказал:

– Пойдите поищите Гоэмона‑сэнсэя. Что‑то я давно его не видел. Пригласите его сюда, в штаб.

Исчезновение Гоэмона

И тут внезапно по всему замку раздались резкие, пронзительные звонки. Тревога! Не успели присутствующие вскочить с мест, как завыла сирена на дозорной башне.

Ее зловещий звериный вой парализовал замок, скатился с холма и растекся в небе над городом А. Во мне ожили далекие, похожие на кошмарный сон воспоминания, что‑то ледяное поползло от желудка к горлу.

Десять гудков сирены с интервалами в одну секунду… Сигнал воздушной тревоги, терзавший людей во время войны. Ковровая бомбежка зажигательными и фугасными бомбами – они падали с неба дождем. Страшные огненные стрелы… Алчный огонь, пожиравший без разбору правых и виноватых, женщин и детей, стариков и инвалидов. Испуганные люди, тщетно искавшие убежища и находившие только бушующее пламя, только клубы жаркого черного дыма…

Я прекрасно помнил, как сыпались бомбы, как рушились дома, как взрывная волна подкидывала людей и со страшной силой швыряла о землю. Помнил, как будто это было вчера… Прямое попадание фугаски в бомбоубежище… Шесть зажигалок пробивают крышу маленького домика и с шипением изрыгают пламя на стены крохотной комнаты… А с высоты десяти тысяч метров весь город кажется красивой мозаикой величиной с ладонь. Потом в центре крестовины прицела появляется объект – черное пятно не больше черной мишени в тире, – и на это пятнышко рушатся тысячи тонн стали, пороха, сгущенного бензина… Нажимают кнопку, и бомба мгновенно исчезает из виду. Экипаж самолета просто физически не может ощутить, что внутри черного пятна сотни домов, что в домах живут тысячи людей, и ничего‑то у них нет, кроме этих домов, кроме заработанного потом и кровью жалкого скарба… И когда на краю черного пятна появляется легкое облачко дыма, пилот доволен – бомба попала в цель.