— У нас и дома есть воскресное жаркое. Я купила баранью ногу.

 — Значит, закажем понедельничное жаркое! Давай наводи марафет. Можешь первой воспользоваться ванной, — сказал папа, а когда мама поднялась из-за стола, он шлёпнул её пониже спины в знак напутствия.

 Я надеялась, что мама оттолкнёт его руку, но она только глупо улыбнулась в ответ, смотреть противно.

 Как немного ей нужно! Папа её совсем не уважает, а ей хоть бы что. Если он наденет свои форменные сапоги, а ей велит лечь на пол, она, наверное, так и позволит пройтись по себе ногами.

 Я подумала о нас с Уиллом, и мне стало ещё противнее. Разве я с ним веду себя по-другому? Тоже всегда покоряюсь, если только не считать вчерашнего дня. А он теперь наказывает меня за то, что я все-таки пошла к Жасмин. С тех самых пор напрочь меня игнорирует.

 Ну и черт с ним, подумала я. Но потом посмотрела на Уилла, и у меня сжалось сердце. Я видела, как безнадёжно опустились его плечи после того, как мама отказалась от борьбы.

 Я сказала:

 — Пап, а как же Уилл?

 — А что Уилл?

 — Не может же Уилл ехать поздравлять бабушку после всего, что она тогда наговорила.

 — Скорее всего, она уже об этом и не помнит.

 — Но Уилл-то помнит. Подумай, каково ему.

 Папа нетерпеливо вздохнул.

 — А меня не интересует мнение Уилла, — сказал он таким тоном, как будто даже не замечал, что Уилл жуёт хлеб с вареньем в двух шагах от него.

 — Взаимно, — проговорил Уилл с полным ртом.

 — Не наглей, парень. Давай-ка шустренько натяни приличную одёжку, а не эти кошмарные драные джинсы. И бусы свои тоже сними.

 Уилл не двинулся с места. Взял ещё кусок хлеба, намазал вареньем.

 — Черт подери! — Папа с такой силой ударил кулаком по столу, что все тарелки задребезжали. — Кончай жрать, собирайся к бабушке!

 Уилл не спеша закончил готовить бутерброд. Откусил и только тогда ответил очень спокойно:

 — Я не поеду.

 — Ещё как поедешь, черт возьми! — загремел отец, вставая.

 — Не поеду, и все.

 — Делай, что тебе говорят, а не то…

 — А не то? — повторил Уилл.

 Папа стоял против Уилла. Они были в точности одинакового роста. Папа намного тяжелее, широкий, как шкаф, зато Уилл — жилистый и удивительно сильный. Папа сделал маленький шажок вперёд. Уилл шагнул навстречу, они только что не столкнулись носами, даже смешно. Уилл продолжал жевать.

 — Ты что, не можешь есть с закрытым ртом? Скотские манеры! — сказал папа, бочком обошёл вокруг Уилла и начал прибирать со стола. — Ну и ладно, не хочешь ехать — не надо. Нам-то что? Давай-ка, Фиалка, вымой посуду, пойдёшь в ванную после мамы.

 Я сказала:

 — Пап, я тоже не поеду.

 Папа замер на месте. В руках у него была чашка с блюдцем. Он с размаху хлопнул их об стол, так что у чашки откололась ручка. Папа так и не выпустил эту ручку, видимо, сам того не замечая.

 — Все из-за тебя, — сверкнул он глазами на Уилла. — Какой пример ты подаёшь сестре?

 — Она мне не сестра, и её бабушка весьма нелюбезно указала мне на это, — ответил Уилл.

 — Я твоя сестра, — возразила я. — И я не хочу больше видеть бабушку никогда в жизни.