Глыботрог влез по деревянной лестнице и опустил в чан три грязные пивные кружки.

– Лучше его не раздражать, – пояснил Прутик Каулквейпу, – но пить на твоём месте я бы не стал. Его варят из сгнившего тинника и внутренностей болотной рыбы.

Каулквейп содрогнулся от отвращения. Глыботрог вернулся.

– Вот, держите, – сказал он, сунув полные до краёв деревянные кружки им в руки.

– Спасибо, – ответил Прутик и положил монетку в протянутую ладонь глыботрога, – а скажите мне…

Но тот уже переключил внимание на толпу своих собратьев, которые хотели выпить и толпились с другой стороны, с бранью и руганью требуя, чтобы их обслужили. Прутик подтолкнул Каулквейпа локтем и кивнул на кружки:

– Может, при помощи этого мы сможем выудить какие нибудь сведения.

Осторожно, чтобы никого не толкнуть, потому что, как говорится в пословице, «разлитое пиво и пролитая кровь текут вместе», они пробирались через толпу пьяных.

Вонь от пива из тинника усиливалась. Казалось, она струилась из кружек, висела в воздухе, исходила из пор на коже окружающих глыботрогов.

Один из этих монстров, здоровенный детина, повернулся и уставился на чужаков остекленевшими глазами. Его взгляд остановился на кружках в их руках.

– Это для меня? – воскликнул он раскатистым басом, но весьма неразборчиво. – Вы так добры! – Он схватил кружки, проглотил пиво одним глотком и одарил их лучезарной улыбкой. – Нектар олухов! – прогремел он и расхохотался. Потом отбросил две пустые кружки и принялся за третью. У него за спиной группа раскрасневшихся глыботрогов затянула песню. От пивного чана доносились взрывы хохота.

– А ты где работаешь? – поинтересовался Прутик.

– Да там же, где почти всё, что здесь находятся, – ответил глыботрог. – В доках. Погрузка. Разгрузка. – Он ухмыльнулся. – Ни за что бы эту работу не бросил.

Глыботрог, сидевший рядом с ним, повернулся и добродушно ткнул его мясистой рукой.

– Это потому, что у тебя башка безмозглая, Гром, – заявил он и повернулся к Прутику. – Вот что я тебе скажу, по мне, так было бы клево протирать штаны вместе с этими учёными в Санктафраксе. Живут – как сыр в масле катаются.

– Фу, – сказал первый и сплюнул, – уж лучше я буду сидеть здесь, внизу, Тагер, с кружкой в руке и в окружении приятелей.

– Слыхали? Каково? – спросил Тагер, повернувшись к Прутику и Каулквейпу, и покрутил пальцем у виска. – Я ж говорю, безмозглая башка. Они там, в воздушном городе, пьют лучшее крушинное вино, да ещё из фигурных стеклянных бокалов. Я сам слышал.

– Это совершенно верно, – подтвердил Прутик. – Мы сами там недавно были – по делу, – добавил он. По видимому, не стоило выдавать глыботрогам, какова была их настоящая связь с Санктафраксом. – Вы не поверите, как богато они живут.

– Да уж поверим, – ответил Тагер.

– Но, знаете, никто из них не выглядит таким счастливым, как те, что сидят здесь, – заметил Прутик, оглядываясь вокруг.

– Ну, что я говорил! – победно воскликнул Гром. Он осушил кружку и сложил руки на груди.

– На самом деле, – продолжал Прутик, – все они кажутся какими то ошарашенными. Очевидно, до них дошли новости, что в Нижнем Городе видели духов. Особенно в воздушных доках… Хотя, возможно, всё это ерунда полнейшая. Вы ж знаете, каковы они там, с их возвышенными идеями, – вот что случается, когда постоянно витаешь в облаках…

Глыботроги обменялись взглядами.

– Ну, в этих историях как раз, может, и есть доля правды…

Прутик прищурился:

– Вы же не хотите сказать…

– Да я сам их видел, – признался Гром.