Сьюзен в бессилии, словно умирающая, повисла на Аркадии, а он крепко обнял ее, и так они и стояли в темноте, как будто крепко связанные одной веревкой.

– Сьюзен…

– Ты произнес первое попавшееся слово, – прошептала она ему в ухо. – Просто назвал мое имя.

Они медленно опустились на колени, и Сьюзен легла на спину прямо на пол. Аркадий чувствовал на себе взгляд ее больших карих глаз – кошачьи глаза, ночные глаза. И в этот момент ноги Сьюзен разлетелись в стороны, словно крылья.

Аркадий помог Сьюзен подняться с пола, но теперь уже она поддерживала его, согревая снаружи и внутри, словно невидимый в темноте факел, и холодный металл пола казался им просто теплой водой.

– Мне нравится твое имя, – прошептал Аркадий. – Сьюзен, Сью зен. Оно происходит от старинного имени Сусанна?

– Я думаю, что это значит девственница. Ты знаешь Библию?

– Я знаю хорошую историю с элементами подслушивания, конспирации, – он замолчал и прикурил папиросу от ее сигареты, – обольщения и мести.

Они лежали на койке, в каюте была всего одна подушка, но вторую они сделали из одеял. В каюте было прохладно, но Аркадий не чувствовал этого. Магнитофон теперь стоял на полу, и его динамик был направлен на дверь. Каждый раз, когда кассета заканчивалась, Сьюзен переворачивала ее и снова включала музыку.

– Ты довольно странный детектив, – сказала она. – Увлекаешься именами?

– Вот, например, Ридли. Это что то от ридлера, то есть что то, полное загадок. А Морган? Был такой пират по имени Морган.

– А Карп? – спросила Сьюзен.

– Рыба, большая рыба.

– А Ренько? Что это значит?

– Это значит сын кого то. Федоренко, например, значит сын Федора, а я просто чей то сын.

– Очень неопределенно. – Она провела пальцами вокруг его губ. – Странный детектив, но и я странная девственница, мы с тобой составляем великолепную пару.

Хотя бы на одну ночь, подумал Аркадий. Из под двери пробивалась тоненькая полоска света. Если Карп все еще ждет за дверью, то его люди, наверное, на палубе. Они могут попытаться заглянуть в иллюминатор, но тут их ждет плотно задернутая занавеска.

– Мы не закончили нашу игру. – Аркадий взял свой стакан.

– Игру в честность? Посмотри на меня, разве я недостаточно честна? Буду еще более откровенной. Моя дверь была открыта как раз в надежде на то, что ты пройдешь мимо, но я не знала, что скажу тебе. Ты сводишь меня с ума. – Голос Сьюзен звучал нежно. – Ты свел меня с ума, и я призналась себе, что враждебность между нами существовала от того, что я всячески старалась не увлечься тобой.

– Мы с тобой, наверное, прекрасная пара мотыльков, – сказал Аркадий.

Однако он понимал, что на деле это было нечто большее. Он возвращался к жизни, и когда обнимал ее, чувствовал, что действительно жив, как будто ее тепло растопило последний лед внутри него. И хотя они были словно в западне в этой маленькой железной каюте посреди ледяной пустыни, он был жив, даже если это была последняя ночь в его жизни. А может, это была просто логика мотылька?

– Он завербовал меня в Афинах, – сказала Сьюзен.

– Морган?

– Да, Джордж. Я заканчивала учебу в Греции, что было мечтой моей жизни, по крайней мере я так тогда думала. Морган был капитаном яхты, принадлежащей какому то богатому арабу из Саудовской Аравии. Араб посылал Моргану телеграммы, чтобы яхта ждала его в том или ином месте. Сам владелец никогда не показывался, но Джордж должен был курсировать между Кипром и Триполи. Он завербовал меня в тот момент, когда я поняла, что никакого араба из Саудовской Аравии не существует.