- Я не дам убивать,- сказала Марьяна.- У нее будут маленькие.

     - У кого? - спросил Олег.

     - У козла,- сказала Марьяна,- у козлихи.

     - Так это коза? - спросил Томас.

     - Да, козлиха, коза. Я знаю.

     - Марьяна права, пускай коза живет,- сказал Томас.- Полезно думать  о

том, что будет завтра.

     - И еще надо думать, чтобы не умереть сегодня,- сказал Дик.

     - Козу будем подкармливать,- сказала Марьяна.

     - И не вздумай,- сказал Дик.

     - Я свое буду отдавать.-  Марьяна  упрямо  глядела  на  Дика,  острый

подбородок вперед. Дик склонил голову, разглядывая девушку, как незнакомую

зверюшку.

     Томас поднялся первым и пошел складывать палатку. Его трясло.

     - Может, вернешься? - спросил его Дик.

     - Поздно,- сказал Томас,- я пойду.

     - Подумай,- сказала Марьяна, рассерженная на  Дика,-  как  ты  можешь

говорить! Томасу одному до поселка не дойти.

     - Олег с ним может вернуться.

     Это Дик сказал так, чтобы оставить за собой последнее слово.

     - Пора идти,- сказал Томас.- Если сегодня будем идти  хорошо,  может,

выйдем на плоскогорье.  В прошлый раз мы увязли в этом ущелье. Снег был по

пояс. И метель.

     Томас пошел впереди по  широкому  ложу  ручья,  который  при  больших

дождях, наверное, превращался в поток, а сейчас лишь чуть-чуть  журчал  по

камням, отламывая наросшие за ночь у берегов льдинки.

     Коза сначала бросилась вперед,  словно  показывала  дорогу,  а  потом

раздумала, остановилась.  Дик погрозил ей пальцем, но тут коза вздохнула и

побрела за людьми, хотя порой останавливалась и занудно вопила, уговаривая

вернуться.

     Чуть потеплело, снег под ногами начал таять, было скользко,  за  день

пришлось раз десять перейти ручей, который вился по  долинке,  кидаясь  от

откоса к откосу, и ноги у всех закоченели.

     x x x

     Весь следующий день долинка,  по  которой  стекал  ручей,  постепенно

сужалась, каменные темные стены становились круче и сходились  все  ближе,

пряча ручей в вечную тень. Шум его стал мрачным, он отражался от стен, как

в бочке.  Было неуютно и страшно - никто из  них,  кроме  Томаса,  не  был

раньше в горах, даже Дик потерял всегдашнюю уверенность в себе, не  убегал

вперед, все время поглядывал вверх, словно боялся, что  на  голову  упадет

камень, и часто спрашивал Томаса:

     - Ну, скоро? Скоро выйдем?

     - К вечеру выйдем,- отвечал Томас.

     Томас, как и все, согрелся, даже  вспотел,  почти  не  кашлял  и  шел

быстрее, чем вчера. Только иногда хватался за бок.

     - Вы узнаете места? - спросила Марьяна.

     Она  шла  сзади,  подгоняя  козу,  которой  все    это    путешествие

окончательно надоело и которая часто останавливалась, оглядывалась,  будто

умоляя Марьяну отпустить ее обратно в лес, на простор.