Было странное ощущение: два  дня  они  поднимались  узким  полутемным

ущельем, слыша только журчание воды, и вдруг оказались во власти простора,

какого Олегу не приходилось видеть.

     Покрытое  снегом,  с  редкими  каменными  проплешинами    плоскогорье

простиралось на несколько километров,  упираясь  в  стену  гор.  С  другой

стороны, скатываясь бесконечным крутым откосом, оно  вливалось  в  широкую

долину, сначала голую, каменистую, затем на ней возникали точки  кустов  и

деревьев, а далеко-далеко к  горизонту  эти  точки  сливались,  густея,  в

бесконечный лес. Там, в четырех днях пути, был поселок. Правда, его отсюда

не разглядишь.

     - Вот тут,- сказал, все  еще  стараясь  отдышаться,  Томас,-  тут  мы

поняли, что спасены.  Мы шли от  гор,  какой  там  шли  -  ползли,  волоча

больных, замерзая, ни во что уже не веря, и внезапно вышли  к  краю  этого

плоскогорья. Оно, как видите, чуть поднимается к краю и потому, пока мы не

добрались сюда, мы не знали, что есть надежда.  Шел снег, метель... кто же

был первым?  Кажется,  Борис.  Ну  да,  Борис.  Он  ушел  вперед  и  вдруг

остановился.  Я помню, как он вдруг замер, но я так устал, что  не  понял,

почему он стоит. Когда я подошел к нему, он плакал, и лицо его обледенело.

Видимость в тот день была плохая, но иногда снежная пелена рассеивалась, и

мы поняли, что там, внизу, в долине, есть деревья. Значит, есть жизнь...

     Дул ветер, к счастью,  несильный,  коза  начала  скакать,  резвиться,

радуясь простору, подбрасывая мохнатый зад, оставляя глубокие  треугольные

следы на снежной простыне.  Остановилась  возле  бурой  проплешины,  стала

разрывать смерзшуюся землю роговой нашлепкой  на  носу,  вздыхая,  ахая  и

блея,- видно, почуяла что-то съедобное.

     - Здесь нет дичи,- сказал Дик с осуждением.  Он обращался  к  Томасу,

будто тот был в этом виноват.

     - Дня через три, если все будет нормально,  дойдем,-  сказал  Томас.-

Или через четыре.

     - А говорят, что вы шли две недели.

     - Мы шли тринадцать дней.  Была зима, было много больных и раненых, а

сейчас мы налегке.  Удивительно, как будто вчера было - мы стоим с Борисом

и смотрим вниз...

     До темноты удалось достичь гор.

     x x x

     Ночью похолодало, был мороз.  Дик с Олегом положили Марьяну и  Томаса

посередине.  Томас так вымотался за день,  что  даже  не  спорил.  Он  был

горячим, но никак не мог согреться, и, когда он начинал заходиться в сухом

кашле, Олег обнимал его, а Марьяна  давала  напиться  микстуры  от  кашля,

которую она приготовила.  Марьяна не спала, и, чтобы скоротать  ночь,  они

шептались с Олегом, а  Дик,  которому  хотелось  спать,  ворочался.  Потом

сказал:

     - Завтра дневки не будет, ясно?

     - Ну и что? - спросил Олег.

     - Заставлю идти, как бы вам ни хотелось дрыхнуть.

     - Не бойся,- сказал Олег,- из-за нас задержки не будет.