маленькие, понимаешь?

     - Тогда пошли назад,- сказал Дик.- Кончился наш поход.

     - Подожди,- сказал Томас.- Пока  еще  решаю  я.  Если  ты  хочешь,  я

разрешаю тебе вернуться назад.  Ты доберешься, я не  сомневаюсь.  Я  пойду

дальше. И те, кто захочет.

     - Я пойду дальше,- сказал Олег.- Мы не можем ждать еще три  года,  до

следующего лета.

     - Я тоже пойду дальше,- сказала Марьяна.- И Дик пойдет.  Он не  злой,

не думайте. Он хочет, чтобы всем лучше.

     - Не надо объяснять,- сказал Дик.- Я все равно ее убью.

     - На сегодня пища есть,- сказала Марьяна.

     - Было бы  неплохо  вернуться  вместе  с  козой.  Мы  можем  даже  ее

навьючить,- сказал Томас.

     Томас отхлебнул еще коньяка и поболтал флягой.  По звуку  было  ясно,

что огненной воды осталось совсем мало.

     - Еще один день,- сказал Дик,- и возвращаться  уже  будет  поздно.  А

тебя, Томас, это касается больше, чем остальных.

     Марьяна засуетилась возле костра, спеша вскипятить воду.  У  нее  еще

остались сладкие корешки, горсти две.

     Глава третья

     Часа через два ходьбы Олег подумал, что прав все-таки  был  Дик.  Они

шли без тропинки, по снежной целине, путь вел вверх, к тому же приходилось

обходить скалы, пробираться по расщелинам, пересекать ледники, воздух  был

резким, острым, и дыхание сбивалось.  Олег привык к тому, что  никогда  не

наешься досыта, но все-таки голодать не приходилось  -  в  поселке  всегда

были  кое-какие  запасы.  А  тут  голод,  бродивший  по  соседству,  сразу

обрушился на Олега, как только стало ясно, что впереди дни без  еды.  Олег

поймал себя на том, что смотрит на козу с вожделением, надеется,  что  она

упадет в расщелину, разобьется и тогда не надо будет отказываться от своих

слов - ну, найдем другую, твердил он беззвучно, найдем другую.

     И, как бы подслушав его мысли, Томас сказал:

     - Наше счастье, что мясо идет само. Нам бы его не дотащить.

     - Стойте.

     Это был голос  Дика.  Дик  подошел  к  козе,  неся  в  руке  крепкую,

плетенную из водорослей веревку, накинул ее козе на шею.  Коза  покорно  и

тупо ждала, пока ее привяжут.  Потом Дик протянул свободный конец  веревки

Марьяне и сказал:

     - Веди. Я не хочу рисковать.

     Днем они сделали привал.  Долгий, потому что все выбились из  сил,  а

Томас шел и  покачивался,  так  что  его  хотелось  поддержать.  Лицо  его

побагровело, глаза были полузакрыты, но он упрямо  шел  и  шел  вперед,  к

своему перевалу.

     Часа через два после привала Томас забеспокоился.

     - Погодите,- сказал он.- Как бы не сбиться. Здесь должен быть лагерь.

Я помню эту скалу.

     Томас сел на камень, развернул трясущимися руками карту и стал водить

по ней пальцем.  Дику это ничего не говорило,  он  пошел  вперед,  надеясь

подстрелить добычу.