похвастаться, я  мог бы сказать,  что я --  один из могущественных королей и

властвую над  многими,  многими  миллионами  подданных. Но  по  прирожденной

скромности и потому еще,  что самое  слово "король!" не совсем идет сюда,  я

воздержусь  от  этого. У  народа,  во главе  которого я  имею  честь стоять,

республиканский образ правления. Сенат, состоящий  ради удобства голосования

не  свыше  как  из  сорока  пяти тысяч  девятисот девяноста  девяти  членов,

заступает место правителя,  председатель же сената носит название "мастера",

так как  он должен обладать мастерством  во всех отраслях  деятельности. Без

дальних  околичностей  я и  должен  открыть вам теперь, что с  вами  говорит

сейчас не кто иной, как сам мастер-блоха, сам повелитель блох, а вы его и не

за-. мечаете. Что вы знакомы с  моим народом, в  том я нимало не сомневаюсь:

ведь  не  раз,  уважаемый,  приходилось  вам  освежать  и подкреплять  вашей

собственной кровью  того  или  другого  из  моих соплеменников.  Поэтому вам

должно  быть  хорошо  известно, что  народ мой  одушевлен почти  неукротимым

свободолюбием   и   состоит,  собственно,  из  одних  только  легкомысленных

прыгунов,  которым  склонность  их к  непрестанному  скаканию не дает занять

никакого солидного положения.  Вы  видите,  какие требуются дарования, чтобы

управлять   таким   народом,  господин  Перегринус,  и  вы   должны   теперь

проникнуться  ко  мне   особым  почтением.  Подтвердите  мне  это,  господин

Перегринус, прежде чем я продолжу свою речь.

     Несколько мгновений господину Перегринусу Тису казалось, будто в голове

его вертится  большое  мельничное  колесо,  движимое  шумящими  волнами.  Но

постепенно  он  успокоился,  подумав,   что  появление  незнакомой   дамы  у

переплетчика  Лэммерхирта  было  не   менее  чудесно,  чем  то,  что  сейчас

происходит,  и даже это последнее  происшествие,  быть может, является  лишь

прямым продолжением странной истории, в которую его впутали.

     Господин Перегринус объяснил мастеру-блохе, что он уже теперь ввиду его

исключительных  дарований  уважает  его  чрезвычайно  и  горит  тем  большим

желанием  услышать  продолжение  его рассказа,  что  голос его звучит весьма

приятно, а особая нежность речи заставляет  предполагать тонкое,  деликатное

телосложение.

     --  Благодарю  вас,   --  продолжал  мастер-блоха,  --  благодарю  вас,

дражайший господин Тис, за ваше доброе расположение и надеюсь скоро доказать

вам, что вы не ошиблись  во мне. Но чтобы вы поняли, дорогой друг,  какую вы

оказали  мне  услугу,  необходимо сообщить  вам свою полную биографию. Итак,

слушайте!  Отец  мой был славный... однако  ж мне приходит  в  голову, что у

читателей  и слушателей  уже иссяк  прекрасный дар терпения  и  те подробные

жизнеописания,  что  были  столь  любимы  в  старину,  ныне  вызывают   одно

неудовольствие.