Он хотел еще что‑то сказать, но в этот момент из палатки вышла леди Маура и направилась к ним. Одета она была в простенькое одноцветное платье, рукава закатаны до локтей. Без всякого колебания подхватила корзинку с дурно пахнущей едой, набрала полную горсть – даже тени брезгливости не отразилось на лице – и, что‑то напевая про себя, так в горсти и подала Благоразумию.

– Ой, мы какие хорошие, – засюсюкала леди Маура, – вот, поешь. Здесь твой завтрак, вкусненький‑вкусненький. Кстати, Ромили, а ты сама успела поесть? Нет, конечно нет, я же вижу. Как всякий добросовестный сокольничий ты сначала покормишь птиц, а сама уж как‑нибудь, разве не так? Сейчас никаких занятий проводить смысла нет, им еще предстоит сегодня поработать. Руйвен, не послать ли нам за завтраком? Мы могли бы поесть прямо здесь. Если нам скоро выступать, зачем тратить время, чтобы идти на кухню?

Она говорила ровно, размеренно, разумно, при этом подсовывала птице самые, по ее мнению, лакомые куски падали – опять начала напевать что‑то невнятно‑сладостное. Птица млела от удовольствия, добродушно квохтала, словно домашняя курица.

«Голос – пустяки, – подумала Ромили, – к голосу можно привыкнуть, даже не к голосу, а к манере выговаривать слова, что в общем‑то было свойственно всем жителям равнин, этакая нудная напевность. Приятно, что эта работа явно доставляет ей удовольствие, а то, что цедит в час по чайной ложке, так это самый пустяковый недостаток. Она, может, считает, что я тараторю без остановки?»

С внезапным прозрением девушка решила, что уживется с Маурой – может, чему‑нибудь и научится от нее. Надо же, держит связь с разумными котами!.. Чего только на свете не бывает.

Руйвен отдал соответствующее распоряжение дневальному, а сам придвинулся поближе к сестре и, понизив голос, сообщил:

– Вот что я тебе скажу. В Трамонтане она приручила ястреба‑верина, представляешь! Сама выдрессировала его… Могу добавить, что леди Лириэль Хастур – в табели о рангах она там самая старшая – пришла в неописуемый ужас. Так же, впрочем, как и ее наставник, лорд Доран. Они тоже очень любили возиться с ястребами, но были вынуждены оставить всякую надежду стать профессиональными сокольничими.

– Выходит, она не из тех изнеженных дамочек, которые только и ждут, чтобы их заперли под замок в каком‑нибудь замке, – одобрительно заметила Ромили.

Когда они втроем закончили кормить птиц, дневальный принес им завтрак с кухни и горшок молодого пива. Они позавтракали прямо на земле, невдалеке от птиц. Леди Маура без всякого стеснения подобрала длинную юбку и запустила пальцы в миску. Впрочем, они все ели руками…

Как только они насытились и приставленный к Руйвену солдат отнес грязные миски и кружки, появился Ранальд Риденоу с полудюжиной солдат. Все они были верхом и тут же пересадили птиц на заранее приделанные к седлам дуги, после чего маленький отряд двинулся прямиком через начинавший просыпаться лагерь. Направлялись они к востоку и скоро выехали на дорогу, ведущую к равнинам Валерона.

Риденоу сразу пустил лошадь быстрой рысью. Для Ромили, Руйвена и солдат в том не было ничего необычного, они легко держались за ним. Леди Маура тоже не отставала. Она восседала в дамском седле – держалась уверенно и так же умело обращалась со скакуном. На первом же привале, где дали отдохнуть коням, призналась Ромили:

– Видит Бог, как бы я хотела надеть такие же бриджи, как у тебя, меченосица. Однако все мои друзья и даже наставник устроили мне неслыханный разнос – и «как тебе не стыдно», и «это унизительно для женщины», и «подумай, что скажут люди»… Хватит, – вздохнула она. – Не хочу больше скандалов!

– Руйвен сказал, что вы выучили верина? – спросила Ромили.