Но зачем?

    Сие пока было неведомо…

    Муромец на печи, казалось, сейчас расплачется.

    -  Как же так? - хрипло причитал он. - Тридцать три года псу под хвост! Я ведь все как сейчас помню. Шестнадцать годков мне тогда от роду было. В ратный поход с другами собирался супротив Мамая-разбойника. С Масяней был обручен. Случился пир перед походом, я выпил и…

    Богатырь с силой ударил кулаком по печи. Печь, как ни странно, выдержала.

    -  Летархия! - с запинкой произнес Колупаев услышанное однажды в какой-то корчме диковинное заморское словцо.

    -  Ась? - вздрогнул Муромец.

    -  Летархия, говорю, - повторил Степан. - Мне один ученый грек за кружкой вина рассказывал. Он был этот, ескулап заморский… Ну, ведун, знахарь по-нашему. Так вот, иногда происходит, что человек ни с того ни с сего в спячку впадает.

    -  Аки медведь зимой? - удивился Илья.

    -  Ну да, - знающе кивнул кузнец. - Но токмо медведь, лишь на несколько месяцев в берлоге засыпает. А человек… может до конца дней своих так проспать…

    -  Дык как же это?

    -  А вот так, - наставительно ответил Колупаев. - Видать, с тобой эта самая летархия и приключилася. По-другому и не объяснишь. Ты что на пиру том пил, помнишь?

    -  Помню… э… э… Черничную водку!

    -  Все ясно! - кивнул Степан. - Не знал ты, видать, что знахари сельские ею от бессонницы селян врачуют. М-да, роковая оплошность…

    -  Ну а что с Мамаем? - виновато промычал богатырь, потирая мощную шею.

    -  А что с Мамаем? - удивился кузнец. - Я тогда мал был, не помню уже. Вроде как порешили его русичи. А иначе ведь и быть не могло. Погань всякая, на землю матушку посягающая, на Руси всегда отпор получала. Забудь о Мамае, тут дело посурьезней имеется.

    -  Какое? - икнул Муромец, сидя на печи и болтая босыми ножищами.

    -  Да вот тут… - начал было Степан и осекся. Как бы все попонятливей рассказать? Ведь Илья, похоже, и слухом не слыхивал о мерзавских происках того летописца.

    -  Понимаешь, брат… - издалека начал Колупаев, - я к тебе, собственно, скандалить ехал. Но теперь понял, что зря, конечно, я на тебя злился.

    -  Ты на меня злился? - переспросил богатырь. - Дык чего ж такого я мог тебе сделать, коль спал все эти годы?

    -  Ни при чем ты здесь, все верно! - согласился кузнец. - Я не об этом. Один брехливый летописец незнамо почему присвоил тебе невиданные подвиги, совершенные тобою якобы на земле русской. Но… как бы это сказать…

    -  Дык так и говори, - решительно махнул ручищей Муромец.

    -  В общем… - замялся Степан. - Все эти подвиги на самом деле я совершил. - Но то ли рылом не вышел, то ли имя у меня какое-то… не такое. Так или иначе, но летописец этот рассудил по-своему и присвоил все геройства… тебе.

    -  Мне?!!

    -  Вот-вот! Я поначалу думал, в заговоре вы. Решил через тебя того супостата найти. Но вижу теперь, все напрасно.

    -  Почему это напрасно? - басом взревел Муромец. - А что, ежели я хочу помочь тебе найти этого мерзавца? Пусть и не ведаю, где он скрывается, но помогу.