– Конечно. Купил по дороге домой. Там объявление.

– Видел-видел. Что, еще встреча?

– Да, в полночь в следующую среду. Это беспрецедентно. Четыре подряд.

– Я отправлюсь на эту встречу. У меня есть монета. Шекель Иуды номер тринадцать. Проблема только в том, что я в латыни не бум-бум. Как ни жаль это признавать, но мне нужна твоя помощь.

– Это же… incroyable. Как я могу тебе верить?

– Я же показывал оттиск. Как я его сделал, по-твоему? У меня есть монета, чтобы войти. А вот чтобы выйти, мне нужен ты и твоя помощь.

– И что я получу взамен?

– Книжку свою допишешь. Я перескажу тебе все, что узнаю.

– Но много ли ты узнаешь, если не поймешь ни слова?

– Пойду с жучком. Твое дело – перевести пленки.

– Я кое-что понимаю в шпионаже, Джонни. Уверен ли ты, что твоего опыта шоумена достаточно для этой работы?

– Уж это предоставь мне, профессор.

Мы договорились встретиться в «Кафе Флор» завтра утром в девять.

Я свернул газету и направился в ночь, к реке, – причем внезапно в настроении веселее не бывает. В голове забегали мысли о Цифере. Сабор назвал четвертую встречу Собора Тридцати после Остары «беспрецедентной». Готовится что-то крупное. Что-то такое, что не обойдется без личного присутствия владыки Люцифера. Дайте мне чистый обзор через круглый стол – и я вынесу ему мозги. Как камикадзе, умру счастливым.

Я прошел по набережной на правом берегу Сены до моста Искусств напротив Лувра. Там оказалось безлюдно. Уличные фонари по бокам, стоящие попарно через интервалы, создавали на железном пешеходном мостике чередующиеся области света и тьмы. К западу высоко над Эйфелевой башней висела серебряная щепка заходящей луны. Я запалил красную свечку зажигалкой и поставил на плоский железный поручень. Пламя замерцало от мягкого бриза, задувшего вниз по течению.

Достал из сумки чернильный талисман кардинала Латура, подержал уголок над огоньком. Бумага загорелась. Я зачитал слова на латыни, которые написал внизу страницы Латур: «Adiuva me, Mater Luna. Viam monstra. Lux tua nos ducat». Пока я снова и снова повторял слова, во мне гудела древняя сила.

Глава 27

Поднявшись по лестнице со станции метро «Мадлен» навстречу дневному свету, в полпервого на следующий день, я думал о легендарном греческом молодчике, который сгонял в ад и обратно. Пару лет назад на Бродвее провалилась пьеса Теннесси Уильямса о нем. Орфей спустился в преисподнюю, чтобы спасти любимую. Я попытался вспомнить имя его крошки. Никак. Сгинуло, как все мое прошлое. У Орфея все пошло не по плану, но он все же смотался от Аида с нетронутой душой. А я продал свою никчемную душу дьяволу. Здесь Орфею было чем похвастаться. Может, когда я убью Цифера, все сделки обнулятся. Может, кровавое искупление спишет мой долг.

Несмотря на помпезную и заумную манеру Сабора, этим утром к нему претензий не было. Он не только дал первый урок латыни за кофе и круассанами во «Флор» и предложил продолжить обучение завтра за ужином, но и порекомендовал портного по пошиву церковных облачений, который только что обмерил меня для черной сутаны, плаща и капюшона, необходимых для встречи Собора Тридцати. Минус пункт из списка. Мне все еще нужно было заглянуть к «Кригман и сыновья» на рю Бальзак – поставщику средств наблюдения, которого тоже посоветовал профессор. Но сперва надо было нанести визит в банк на Вандомской площади, в паре шагов от меня.

Свернув за угол с рю Сент-Оноре, я решил проверить почту в отеле. Когда я зашел, мой любимый консьерж беседовал с клиентом, так что я направился прямиком к стойке регистрации. Когда я назвался и попросил пришедшую почту, клерк сказал подождать.