|
Тишина, способная убедить любого француза в том, что все вокруг ненастоящее: почтовая открытка - и только. Мегрэ резко обернулся и в нескольких метрах от себя увидел судно с высоким форштевнем, приближения которого не слышал. Он узнал широкий, шире, чем канал, парус, мелькавший на горизонте. И вот он здесь, рядом, хотя казалось невозможным преодолеть такое расстояние. У руля стояла женщина. Удерживая его спиной, она кормила грудью ребенка, а мужчина верхом на бушприте, свесив ноги над водой, чинил ватер-бакштаг. Судно прошло мимо дома Винандов, затем Попингов. Его поднимавшийся над крышами парус на мгновение скрыл фасад своей огромной движущейся тенью. Мегрэ в нерешительности остановился. Прислуга Попингов мыла пол у порога, и дверь была открыта. Чувствуя, что кто-то стоит за ее спиной, женщина вздрогнула. Рука с тряпкой затряслась. - Госпожу Попинга? - спросила она, приглашая в дом. Неловкая, она хотела пройти вперед, но ей мешала тряпка, с которой капала грязная вода. Мегрэ первым вошел в коридор, услышал в гостиной мужской голос и постучал. Наступила тишина. Полная, мертвая тишина. Здесь было даже нечто большее, чем тишина, - ожидание, временная остановка жизни. Наконец шаги. Поворот ручки, и дверь приоткрылась. Сначала Мегрэ увидел Ани, ее жесткий взгляд, затем около стола мужчину в рыжих гетрах и в костюме из грубого сукна. Фермер Ливенс! У камина, закрыв лицо руками, стояла г-жа Попинга. Было ясно, что это непрошеное вторжение нарушило ход важного разговора, драматической сцены, возможно, спора. На столе с большой узорчатой вазой посредине в беспорядке лежали письма, словно их бросили в порыве ярости. Из всех троих наиболее оживленным казался фермер, но именно он первым надел на себя маску отчужденности. - Я побеспокоил вас... - начал Мегрэ. Никто ему не ответил. Никто не обратил внимания на его слова. Только г-жа Попинга, посмотрев вокруг заплаканными глазами, вышла из комнаты и торопливо направилась к кухне. - Поверьте, я весьма сожалею, что помешал вам... Наконец заговорил Ливенс, обращаясь к девушке по-голландски. Тон его был довольно резким, и комиссар не удержался от вопроса: - Что он сказал? - Что вернется. И что французская полиция... - Девушка с трудом искала нужные слова. - Удивительно бесцеремонна, не так ли? - закончил за нее Мегрэ. - Мы уже имели случай познакомиться с месье... Прислушиваясь к интонации Мегрэ, следя за выражением его лица, Ливенс пытался понять, о чем идет речь. Комиссар взглянул на письма, увидел под одним из них подпись: Конрад. Замешательство достигло предела. Фермер взял со стула шапку, но уходить не собирался. - Он принес письма, которые ваш зять написал его дочери? - Откуда вы знаете? Черт возьми! В подобной ситуации, отвратительной до крайности, понять происходящее не составляло труда. Пришел разгневанный Ливенс. Его провели в гостиную, где находились две перепуганные женщины. Ливенс начал рассказывать, бросил на стол письма. Г-жа Попинга в ужасе закрыла лицо руками, отказываясь поверить, не в силах вымолвить ни слова. |
