Рамен откинулся на спинку стула и кротко засмеялся; казалось, что он хотел сказать этим: можете ли вы подозреват меня?

- Теперь ведь у меня нет лавки, из которой можно было бы выжить меня, продолжал старик: - и, конечно, ты не такой глупец, чтобы притти ко мне за деньгами?

- За деньгами?! повторил лавочник, как будто Бовель упомянул такую вещь, какой он и во сне не видал. - О, нет! совсем нет!

Рамен видел, что не пришло еще время обнаружить цель своего посещения: подозрения Бовеля не были еще рассеяны, - словом сказать, Рамен видел, что превосходный случай не наступил еще.

- Я знаю, Рамен, что ты не даром поднялся наверх: я вижу это по твоим глазам, - но заранее говорю, что в другой раз тебе не удастся обмануть меня.

- Обмануть вас? сказал веселый прожектёр, почтительно кивая головой: - обмануть человека с вашим умом и проницательностию? это невозможно! Одно уже такое предположение - лесть с вашей стороны. Добрый друг мой, продолжал он кротким ласковым тоном: - да я никогда я не мечтал об этом. Дело вот в чем, Бовель: хотя меня и называют веселым, беспечным и неугомонным болтуном, но у меня есть совесть, и, признаюсь, я всегда чувствовал беспокойство в душе своей, по поводу того обстоятельства, которое помогло мне сделаться преемником вашей лавки. Хотите - верьте, хотите - нет.

По видимому, Бовель начал смягчаться.

"Теперь к делу!" подумал искатель превосходных случаев. - Скажите пожалуста, заговорил Рамен: - этот дом, при теперешнем слабом состоянии вашего здоровья, должен доставлять вам бездну беспокойств. На днях выехали два жильца, не заплатив ни гроша, а это, я полагаю, крайне досадная вещь, особливо для больного.

- Но говорят же тебе, что я как нельзя лучше здоров!

- Во всяком случае, все это дело чрезвычайно хлопотливо для вас. Будь я на вашем месте, я непременно продал бы этот дом.

- А будь я на твоем месте, сухо возразил хозяин дома: - то непременно купил бы его...

- Непременно! прервал гость.

- То есть в таком случае, еслиб тебе удалось купить его. Гм! я заранее звал, что ты не даром пришел сюда. А согласишься ли ты дать мне за него восемьдесят тысячь франков? отрывисто спросил Бовель.

- Восемьдесят тысячь франков?! повторил Рамен. - Ужь не считаете ли вы меня за государственного банкира.

- Ну так нечего и говорить об этом.... неужели ты не боишься так на долго отлучаться из своей лавки?

Рамен, как будто не замечая этого намека, продолжал сидеть и вести прежний разговор.

- Дело в том, мои добрые друг, что в настоящее время я небогат наличными деньгами. Но если вы желаете освободиться от всех этих хлопот, то что вы скажете насчет пожизненной аренды? Мне кажется, это легче всего можно бы устроить.

Бовель испустил короткий, сухой, могильный кашель, и лицо его приняло такое выражение, как будто за жизнь его не стоило ручаться и на час.

- Ты, кажется, считаешь себя беспредельным умницей, сказал он. - Тебя уверили, что я умираю. Какие пустяки! Да я еще переживу тебя.

Лавочник взглянул на тощую фигуру Бовеля и воскликнул про себя: "бредишь, любезный!"

- Мой добрый Бовель, оказал он вслух: - я очень хорошо знаю удивительную силу вашего здоровья, но позвольте заметить, что вы очень много пренебрегаете собой. Почему бы, например, не посоветоваться вам с добрым, благоразумным доктором и....

- Ты, что ли, заплатишь ему? резко прервал его Бовель.

- Весьма охотно, сказал Рамен с такой готовностью, что старик Бовель невольно улыбнулся.