Чарльз Диккенс. Превосходный случай
В одной из самых грязных и самых мрачных улиц, ведущих к дороге Сен-Дени, в Париже, стоит высокий и старинный дом, в нижнем этаже которого находится довольно большая мелочная лавка. Во всем квартале лавка эта считалась лучшею и содержалась уже несколько лет человеком, которого мы назовем Раменом.
Лет десять тому назад Рамен был веселый краснолицый сорокалетний мужчина; шутками он возбуждал посетителей покупать свои товары, как нельзя лучше умел польстить хорошеньким гризеткам и, чтоб упрочить их посещения, время от времени делал им по праздничным дням небольшие подарки. Некоторые видели в нем беззаботного, простосердечного малаго и удивлялись, каким образом, при его беспечности, так быстро накоплялись у него деньги; а знавшие его короче понимали, что он принадлежал к числу тех, которые "никогда не теряют случая". Многие уверяли, что, по определению самого Рамена, он был ни более, ни менее, как "bon enfant", и что все благополучие его "зависело от счастья". Рамен только пожимал плечами и смеялся, когда соседи намекали на его неподражаемое уменье отъискивать "превосходные случаи" и величайшее искусство пользоваться ими.
В одно прекрасное утро, в начале весны, Рамен завтракал в своей угрюмой комнатке, уничтожая какую-то темную жидкость, носившую громкое название лукового супа. Заглядывая в газету, которая лежала перед ним, он в тоже время бдительно наблюдал, чрез открытую дверь, за давкой. К концу завтрака, старая его служанка Катарина совершенно неожиданно сделала следующее замечание:
- Я полагаю, вам известно, что господин Бовель переехал в пустую квартиру в четвертом этаже?
- Что! воскликнул Рамен самым громким голосом.
Катарина повторила свое замечание. Рамен выслушал ее с глубочайшим вниманием.
- Так что же! пусть переехал! сказал он наконец с величайшей беспечностью. - А что поговаривают про этого старикашку? спросил он и снова предался тройному своему занятию: чтению, завтраку и наблюдению за лавкой.
- Говорят, что он почти умирает, продолжала Катарина: - и его ключница Маргарита божилась, что ему живым никак не добраться бы до своей новой квартиры, если бы не помощь двух носильщиков, которые подняли его наверх. Когда уложили его в постель, Маргарита спустилась к привратнице и проплакала там целый час. Она говорила, что у бедного её господина и подагра, и ревматизм, и страшная одышка; что хотя его и подняли наверх, но ему ужь никогда не спуститься вниз живому; что если бы ей удалось только убедить его приготовиться к смерти и сделать духовную, то она не стала бы и беспокоиться, - но, к несчастию, как только она заговоривала с ним о пасторе или адвокате, он принимался бранить ее как нельзя свирепее и уверять, что переживет еще ее и всех кого угодно.
Рамен слушал Катарину с таким напряженным вниманием, что забыл окончить свой луковый суп, и еще более: по окончании рассказа, он до такой степени углубился в размышления, что не заметил даже, как в лавку вошли два покупателя, которые с нетерпением ждали его появления. Наконец Рамен встал из на стола, и все слышали, как он воскликнул:
- О! какой превосходнейший случай!
Господин Бовель был предшественник Рамена. Каким образом последний получил лавку, это составляло для всех непроницаемую тайну. Никто не мог понять даже, каким образом получилось, что молодой и бедный прикащик заступил место своего патрона. Некоторые говорили, что он поймал Бовеля в обманах уголовного свойства, которые грозил обнаружить, если только лавка не будет передана ему в награду за молчание; другие утверждали, что, выиграв огромный приз в лоттерее, от решился во чтобы то ни стало подорвать торговлю своего хозяина, и что Бовель, смекнув дело, счел за лучшее принят небольшую сумму, предложенную прикащиком, и избегнуть гибельного соперничества. |
