Чарльз Диккенс. Признание конторщика
Должность конторщика в Обществе Резчиков исполнялась членами моей фамилии в течение целаго столетия. Прадед мой был избран в эту должность в 1749 году. Место его заступил младший брат, с кончиною которого был избран дед мой девятью голосами из двенадцати, так что при этом случае всякая оппозиция исчезла. Наш род утвердился. Когда скончался мой дед, отец мой прошел чрез весь церемониял созвания членов Совета и отобрания их голосов. С окончанием этого церемонияла, члены Совета единодушно провозгласили отца моего наследником моего деда; впрочем, всякий, кто только знал о существования Общества Резчиков, заранее знал также и о том, что отец мой непременно будет избран. Переход этой обязанности от отца ко мне был чрезвычайно легок, даже, можно сказать, вовсе не чувствителен. Когда я сбросил с себя желтые брюки и вышел из "школьной синей курточки", с некоторыми сведениями в греческом языке, но зато без всяких сведении в счетоводстве и делопроизводстве, меня тотчас же пересадили из школы за конторку моего отца, которая обнесена была решоткой и находилась в углу огромной залы, подле закрашенного белой краской окна. Старшина и двенадцать членов, составлявших Совет, увидели меня при первом собрании. Один погладил меня по головке и предсказывал при этом случае будущую мою значительность, а я между тем, раскрасневшись как рак, сидел и удивлялся тому, кто бы мог сказать ему обо мне. Другой, носивший кушак и синий кафтан почти пол-столетия, стал экзаменовать меня в классических познаниях, но сам сделал несколько грубых ошибок и оставил меня в покое, прибавив, что он уже давно вышел из школы и потому затрудняется состязаться со мной. Наконец отец мой и я поочередно присутствовали в заседаниях, и когда старость и дряхлость овладели им, то все обязанности по конторе вполне возложены были на меня. Со смертию отца не произошло ни малейшей перемены. Двенадцать членов подняли двадцать-четыре руки свои, и избрание мое занесено было в протокол.
Присутственное место, или так называемая контора Резчиков, есть такое место, которое но совсем-то легко отыскать; оно знакомо только было старшине и двенадцати членам; конечно, случалось и другим отъискивать его, но до этого нет дела. Часть города, в которой находилась эта контора, уцелела от великого пожара; он повернул от неё в сторону в весьма недальнем расстоянии, вероятно, вследствие переменившагося ветра, и оставил контору и еще несколько соседних домов неприкосновенными. Чтобы попасть в нее, необходимо нужно было, во первых, пройти чрез узкий переулок, выходивший с улицы Темзы; потом через вымощенный двор, подле церковной ограды, и наконец по непроходимому двору, в конце которого стоял античный подъезд к Конторе Резчиков. Над самым входом в него находилось резвое из дуба изображение Страшного Суда, которое, как надобно полагать, стоило старинным членам почтенной гильдии больших трудов и времени. Пройдя этот подъезд, вы входите на маленький квадратный двор, вымощенный черным и белым камнем, расположенным в виде алмазной грани, и видите перед собой самую контору, с тремя каменными ступеньками, ведущими в нее, и с деревянным портиком.
Это уединенное здание, безмолвное и глухое, хотя и находившееся в сердце многолюдного города, было местом моего жительства в течение почти шестидесяти лет. Чрез долгую мою привычку к этому месту, я, можно сказать, и сам уподобился ему. Я точно также безмолвен, одинок и крепко держусь старинных обычаев, хотя, мне кажется, не имею этой стойкости в природном характере... Но к чему мне говорить о природном характере? кого из вас не меняет время и влияние внешних причин? Как бы то ни было, находясь в школе, я был веселый мальчик, хотя школа наша едва ли располагала кого нибудь к веселости. Только с принятием отцовской должности я должен был покориться условному существованию, которое веду по настоящее время. По стенам конторы были развешены портреты моих предков: все они имели удивительное сходство, не только в чертах лица, но и в самых костюмах, исключая только первых двух, которые носили напудренные парики. |
