– Белого вина, Рут? Или я – свинья‑сексист?

– Уверена, что нет, Тони. Но я бы лучше выпила «лагера»[4], если есть.

– А‑а, работа в вашем морском форте пробуждает жажду, да? Пива, Крис?

Марк Фауст проговорил рокочущим басом:

– Просто Крис и Рут только что пообщались с Фоксом. Надо было мне их предупредить.

– Ага. – Тони протянул Крису кружку с белой, как мороженое, шапкой пены. – В каждой деревне есть свой Бринли Фокс. Впрочем, он совершенно безобиден. Но вы, должно быть, знакомы с его отцом?

– Нет. А я должен его знать?

– Фокс и Барнетт. Застройщики, у которых вы купили морской форт. Это сын старого мистера Фокса.

– Я имел дело только с агентом и никогда не встречался лично с мистером Фоксом.

– Что и неудивительно, полагаю.

Почему? Крис испытывал сильное искушение копнуть поглубже. Объяснение, будто Фокс бросил перестройку морского форта просто потому, что передумал, было, по мнению Криса, далековато от правдоподобия. И он подозревал, что Тони Гейтману известна истинная причина.

Тони налил Марку «Гиннесса», а себе изрядную порцию виски и имбирного пива, при этом развлекая присутствующих светской беседой. Наконец Марк извинился, сказав, что хочет поболтать с Дэвидом.

Тони наполнил стаканы.

– Потрясающее место Аут‑Баттервик, вы его полюбите.

– А как вы сюда попали? – спросила Рут. – Ведь вы не местный.

– Вычислили по ист‑эндскому[5] выговору? Да, выдает моментально. По правде сказать, дорогуша, вы тут не очень‑то много найдете местных. Насколько я знаю, только братья Ходджсон, те ребята, что арендуют все эти луга, исконные аут‑баттервикцы. Остальные... – Тони подался вперед, словно делясь секретом. – Штука в том, что все мы – паршивые чужаки. О Марке Фаусте вы знаете. Поселился здесь в 62‑м. И я следом за ним, в 69‑м. А до того я был совладельцем кинокомпании. – Посмеиваясь, он вытащил из кармана сигару. Но не раскурил ее, а все вертел и вертел в тонких, как у пианиста, пальцах, продолжая рассказывать мягким, напряженным, словно открывал тайну, голосом. – Маленькой, конечно; в сущности, мы изготавливали учебные фильмы и рекламу для крупных корпораций. Я был парнем из Ист‑Энда, которому удалось выбиться в люди: шикарный «ягуар», квартира в Мейфере[6], ногастая жена... Тогда и началось. У нас было больше заказов, чем мы могли выполнить. Я то и дело засиживался в офисе до полуночи. Стопроцентный хит надо было представить клиенту еще вчера вечером, а у тебя в голове ни одной мало‑мальски стоящей мысли. Потянешься тут к белым порошкам... – Тони постучал сигарой по ноздре. – Я попал сюда, когда уже совсем сошел с катушек: выкуривал по две пачки в день, да и нюхал. Мы делали натурные съемки для новой газонокосилки – там, вверху, в дюнах. Вы сами видели, они похожи на двадцать миль гипертрофированного газона. Как бы то ни было, я приехал, провел съемку, чувствуя себя как кусок разогретой мертвечины – нос забит кокой, руки болят, в груди ломота. Боже, какой я был развалиной... Потом побрел по берегу к Мэнсхеду. Просто стоял там и глядел. Море, свежий воздух, дюны, десятки миль пляжа, чайки носятся туда‑сюда... И – бах! Со мной что‑то случилось.