Наталья Михайловна распахивала дверь, и возглавляемая ею процессия начинала двигаться по коридору. Впереди уже шёл 1 «а», а за нами из своего кабинета выползал 1 «в». Миновав длинный коридор с раздевалкой для учащихся среднего и старшего звена по левой стороне, а затем – вестибюль, мы поднимались по двум лестничным пролётам на второй этаж и оказывались у дверей школьной столовой.

Вообще то согласно инструкции дежурный учитель должен был пропускать классы по порядку – сначала первые, потом вторые и так далее до пятого включительно (остальные обедали после третьего урока). Но на деле действовал неписаный закон «Кто смел, тот и съел». Хотя мы приходили к столовой за пару минут до звонка, здесь уже царили хаос, бедлам, шум, гам и полнейшее безобразие.

В дверном проёме толпились пятиклассники, которые уходили с урока даже раньше, чем мы, и предпринимали яростные попытки прорваться внутрь. На их пути стояли дежурный учитель и несколько крепких старшеклассников, которые орали прямо в раскрасневшиеся и обезумевшие лица: «Назад, назад, сволочи! Вы что, не видите, – еда ещё не разложена?!» Действительно, ученицы из девятых десятых классов, расставлявшие по столам тарелки, стаканы и раскладывавшие хлеб, к этому моменту не успевали обойти все столы (а их было двадцать пять, если не больше, и каждый рассчитан на четыре посадочных места).

Как правило, окрики не действовали на детей, продолжавших напирать, и тогда кто нибудь из старших ребят, потеряв терпение, принимался остервенело бить учеников, находящихся в первых рядах, то есть наиболее активных возмутителей спокойствия. Кто то скорчивался, получив жилистым кулаком под дых, кто то, хныча, размазывал льющуюся из разбитого носа кровь, кто то скрывался в задних рядах, зажимая ладошкой подбитый глаз.

Применение грубой физической силы позволяло восстановить некое подобие порядка, но ненадолго. С первого этажа длинной извивающейся лентой уже поднимались мы, первоклассники, за нами дружно топали учащиеся вторых и третьих классов. А тут техничка давала звонок, и буквально в ту же секунду, как по команде, к столовой со страшным топотом и рёвом по тёмному коридору, где находились кабинеты физики, химии, завучей и радиоузел, мчались архаровцы из четвёртых классов.

Далее происходило то, что с полным на то правом можно назвать «Ходынкой в миниатюре». Учителя первых классов принимались отпихивать от дверей влезших без очереди пятиклассников, те с какой то животной яростью отбивались, кусаясь, царапаясь и лягаясь. Мы, самые маленькие участники этого кошмарного действа, оказывались зажатыми между ними и подоспевшими второклассниками. Второклассники, видя, что в дверях столовой закипает схватка, моментально входили в боевой раж, бросались на нас с тыла и принимались расшвыривать во все стороны. В свою очередь, они подвергались нападению третьеклассников, а всех нас вместе жестоко и больно тузили ребята постарше.

В большинстве случаев сопровождавшие нас учителя благоразумно покидали поле боя и предоставляли учащимся самостоятельно выяснять отношения и решать вопрос о том, кто же первым сядет за обеденные столы. Дежурные старшеклассники, не в силах противостоять чудовищному натиску, отскакивали прочь, и озверевшая толпа растрёпанным, потным и хищно скалящимся комом вкатывалась в помещение. О соблюдении очерёдности речь уже не шла. Сильные с остервенением молотили слабых, случайно вставших у них на пути, сшибали их с ног, топтали, лишь бы занять место за столом.

Стоить отметить, что существовало негласное правило: любого, прорвавшегося внутрь, севшего за стол и схватившего в руку ложку или вилку (таким было обязательное условие), выгнать уже было нельзя.