Тимохин дико вскрикнул и дёрнулся в одну сторону, Юра тоже пошатнулся, но в противоположном направлении; указка хрустнула, и окровавленный шестиклассник упал навзничь со страшным обломком в глазу. Жуткий рёв друзей поверженного противника красноречиво дал нам понять, что в случае падения нашего оборонительного пункта пощады не получит никто. Вновь на дверь посыпались удары, одновременно с этим разлетелось ещё одно стекло. Сразу двое разъярённых и пышущих жаждой мести гадёнышей полезли внутрь.

И опять натиск окончился полным провалом. Первый нападающий, известный сорвиголова и баламут Кондратьев, просунув руку внутрь, схватил Костю Ерёмина за полу форменного пиджачка и потянул к себе, но стоявшая рядом Настя Кирюшина подхватила с пола большой острый осколок стекла и полоснула им негодяя по запястью. Фонтан крови оросил всё вокруг – это девочка так ловко ударила малолетнего бандита, что перерезала вену. Кондратьев заорал дурниной и тотчас же отпрянул, пытаясь зажать глубокую рану.

Вторым из тех, кто попытался прорваться внутрь, был мерзкий малый по фамилии Степанов. Ударами ноги он вышиб из рамы осколки стекла, которые могли его поранить, и только после этого полез в класс, причём не головой вперёд, а сначала закинув правую ногу. Конечно, он не получил указкой в глаз, как Тимохин (да у нас и указки то больше не было), но избежать повреждений не смог: тихий и мирный ученик Виталик Обухов, в непосредственной близости от которого оказалась нога Степанова, деловито наклонился и взятыми с учительского стола ножницами перехватил супостату ахиллово сухожилие.

У меня в ушах до сих пор стоит истошный вопль, не вопль даже, а какой то поросячий визг, который издал Степанов. Он свалился на пол, но не в коридоре, где был бы в безопасности, а в нашем классе. Само собой разумеется, его стали бить чем ни попадя по чему ни попадя, и этот отвратительный тип узнал, что рассерженный первоклассник, защищающий своё добро, – суровый и беспощадный противник. Степанова пинали ногами, хлестали грязной половой тряпкой, царапали ногтями, кусали и, скорее всего, растерзали бы на части, не раздайся за дверью грозный голос Натальи Михайловны: «Открывайте, открывайте!».

Вот так мы ответили на вызов, брошенный старшими учениками. Это была победа. И хотя позже всех нас затаскали на допросы, это не могло уменьшить значения эпохального события. А завершилось всё, к счастью, благополучно: следователи из милиции, опросив участников и свидетелей кровавого побоища, получили неопровержимые доказательства того, что вся вина в этом деле лежит на шестиклассниках.

Заводил хотели привлечь к уголовной ответственности, но не стали, ибо все они волею судьбы получили по заслугам, ведь это были Тимохин, Кондратьев и Степанов. Первого врачи районной больницы спасти не смогли – он скончался в хирургическом отделении на четвёртый день после схватки, а вот второго и третьего поставили на ноги, хотя Степанов совсем охромел и отныне был обречён ходить с палочкой. Когда они вернулись в школу, их встретило всеобщее презрение – как же, быть битыми, да ещё кем – первоклассниками! – и с тех пор они превратились в изгоев. В них словно бы что то надломилось…

Глава 4. Лекари

Вспоминаются мне не только победы и удачи, но и поражения. Очень было обидно, когда не удалось спасти самого забитого мальчика в классе – Дмитрия Минаева. Если 1 сентября он пришёл в школу совершенно здоровым и в меру упитанным ребёнком, то к концу первой четверти словно бы стал тенью прежнего себя. Несмотря на то, что ему ежедневно перепадала кое какая пища из нашего фонда, и на то, что Наталья Михайловна лично следила, чтобы его не вышвыривали из столовой и не съедали его порцию, он день ото дня становился всё слабее и слабее.