И Отто бодро зашагал по дороге, указывая путь жене, потому что ему здесь все дороги и даже все тропинки были давно знакомы.

Немного ниже под гору от того места, где они встретились, им пересекал путь довольно большой горный поток, красивой дугой падал он с уступа на уступ и затем, прорвавшись меж двух темных скал, стремился дальше вниз, пенясь и шумя, покуда наконец не разливался широким озером в зеленых, мшистых и мягких, как губка, берегах. Из этого красивого озерка этот самый поток вытекал уже спокойным серебристым ручьем, текущим весело по живописному месту среди леса, где он опрокинул на своем пути немало мощных темных сосен, для того чтобы проложить себе дорогу, но зато он же развел по своим берегам целые цветники душистых лесных ландышей и подснежников и целые заросли верб и серебристых ив, а кое-где взлелеял и вырастил небольшие группы стройных и нарядных красавиц, наших любимиц, березок. Велики были усилия горного ручья, пока ему не удалось пробить себе путь меж диких скал и утесов, но не менее велики и отрадны были и достигнутые им результаты всех этих его усилий. На всем его пути ему неотступно сопутствовал верный товарищ и спутник – узенькая тропа, проложенная смелыми людьми по самому его берегу, тропа, по которой теперь спускались наши беглецы.

Впереди шел Отто, останавливаясь заботливо на всех затруднительных местах дороги, чтобы помочь своей молодой спутнице, непривычной к таким рискованным и примитивным путям сообщения.

Серафина шла за ним молча, но всякий раз, когда он останавливался и оборачивался назад, чтобы поддержать ее или помочь ей, лицо ее озарялось радостной улыбкой, а глаза, казалось, молили его почти безнадежно о любви, о ласке. Он видел это выражение в ее глазах, но боялся, не смея поверить ему. «Нет, – говорил он себе, – она не любит меня. Это в ней говорит теперь раскаяние, а может быть, и чувство благодарности; я был бы недостоин имени джентльмена и даже мужчины, если бы вздумал воспользоваться этой жалкой, невольной податливостью с ее стороны, податливостью, вызванной столь неблагоприятными, столь тяжелыми для нее условиями только что пережитых ею минут и событий». И Отто всеми силами старался подавить в своей душе пробуждавшееся чувство нежности к жене.

Немного дальше бежавший теперь по узкой долинке горный ручей принимал на своем пути многочисленные ручейки, несшие ему свои воды, и вздувался до весьма внушительных размеров настоящей речки; здесь он был задержан незатейливой плотиной, и одна треть его воды была отведена с помощью довольно примитивного деревянного желоба в сторону. Весело журча, бежала чистая светлая вода ручья по этому деревянному желобу, дно и края которого она покрыла изумрудно-зелеными водорослями и травами. Тропинка, по которой следовали наши развенчанные правители, шла параллельно этому водопроводу, пролегая через густую чащу цветущего шиповника и боярышника. Вдруг невдалеке, в нескольких саженях впереди них, появилось громадное колесо, метавшее во все стороны алмазные брызги, заслоняя собой как бы всю ширину узкой долинки. Одновременно с этим равномерный шум лесопильни нарушил царившую до сих пор кругом тишину.

Мельник, услыхав приближающиеся шаги или, быть может, заметив еще издали путников из своего окна, вышел на порог своего жилища, чтобы посмотреть на прохожих, и вдруг он и принц одновременно остановились, удивленные, друг перед другом.