– Вот так, – тихо произнес Митч. – Как ты думаешь, это я?

Шутка повисла в воздухе, разбив ее сердце, чего Митч, возможно, и добивался. Но если он хотел рассмешить ее... Что ж, тогда и она ответит тем же.

– Я думаю, умный торговый агент предложил бы тебе пойти манекенщиком. Ты вполне тянешь на супермодель года.

Снова наступила тишина, затянувшаяся уже неприлично надолго. Наконец Митч рискнул нарушить ее:

– Здесь у них нет оборудования для ремонта искусственных людей, так что это лучшее, что они могли сделать. А как... ты? – Прошло еще одно невероятно долгое мгновение. Паутина, сплетенная из шелка времени, медленно колыхалась, словно в ней запутались слабые и беспомощные насекомые.

– Если ты ставишь вопрос так, то хреново. Мой дом лежит в руинах, в личной жизни мне тоже не повезло, я заперта на военной базе, возглавляемой идиотом, который полагает, что нас можно держать в конуре, как щенков. Вселенная катится ко всем чертям – или ты не видишь этого, Митч?

Билли отвернулась, чтобы не видеть лица Бюллера.

– Прости меня, Билли.

– За что? Ты не виноват ни в чем из всего перечисленного, не считая моей личной жизни. Но в системе мироздания такая мелочь ничего не значит. Забудь о ней.

– Билли...

– Что, Митч? Что ты собираешься делать с этим? – Девушка накрыла рукой свою промежность. – Или техники приделали тебе и эту милую маленькую штучку? Только накачать хорошенько, и она будет стоять всю ночь?

Бюллер заморгал, и поднятая было в протесте его рука беспомощно упала. Он опустил голову, развернулся и побрел прочь. Скрип железа становился все тише, потом и вовсе смолк.

Билли охнула и залилась слезами. О Господи! Она перегнула палку, перешла все возможные границы с такой легкостью, будто перелетела их на ракете. Она хотела сделать ему больно – и добилась своего. Ведь андроида никогда не учили, как бороться с эмоциями, а она изо всех сил ударила его «ниже пояса», схватила его за самое горло. Как она дошла до такого?!

«Как? – зашевелился слабенький голосок в глубинах сознания Билли. – Как ОН смел заниматься со мной любовью, как смел заставить влюбиться в себя, не сказав, кто он на самом деле?»

И теперь кто может определить, чей же грех больше?!

Билли взяла предложенную врачом таблетку, проглотила ее не запивая и рухнула на постель, подсунув под голову жесткую подушку. Жизнь – такая подлая штука!

«Ах, какая оригинальная мысль, черт возьми!»

* * *

Когда краулер оказался в доке, трое десантников, крайне взволнованные, быстро вышли в шлюзовый отсек. Замки шлюза были заперты, но какие‑то сердобольные обитатели нацарапали соответствующие цифры прямо на кодовой панели.

– Иисусе Христе, сколько же тут всяких запоров! – удивился Ренас.

– Да, похоже, они не любят никого выпускать отсюда, – пробурчал Магрудер, проворно нажимая на кнопки кода.

Внутренний шлюз открылся, и все трое отправились дальше, поспешно подняв забрала шлемов, едва лишь двери за ними снова опустились.

– Пожалуй, к гостям, бряцающим оружием, они не очень‑то хорошо отнесутся, – вдруг сказал Петерсон.

– Так‑то оно, конечно, так, однако мне будет спокойней с этой штукой в руках, – ответил Ренас, махнув карабином. Действительно, один вооруженный десантник стоил тридцати безоружных обитателей подобной планетки.

– Если они откроют по нам огонь, переходим к плану Б – космический паром, – предупредил Магрудер.