Буров:

– Вы хотите сказать, что в долларах это будет... А в самом деле, сколько это будет в долларах? Мне самому интересно. Сейчас прикинем вашу капитализацию...

– Он сел к компьютеру, – прокомментировал Тюрин.

Буров:

– «Интертраст»... Неплохо вы поднялись, сударь, очень неплохо... «ЕвроАз»... Тоже прилично... А что у нас с нефтяными акциями?

Мамаев:

– Вы хотите получить и мою долю в нефтяном проекте?

Буров:

– Я хочу получить не вашу долю. Я хочу получить свою долю... Что же мы имеем? В целом мы имеем цифру порядка ста шестидесяти миллионов. Приятная цифра. Мне нравится. А вам?

Тюрин нажал кнопку «Stop».

– Ясно? А вы говорите, что миллион – это мифология! Это для нас с вами мифология.

– Он же без штанов выйдет от этого Бурова, – предположил Боцман.

– Не без штанов. У него осталось бы сорок девять процентов. Если бы сделка состоялась.

– А она не состоялась? – спросил я.

Не ответив, Тюрин нажал «Play».

Буров:

– Получается, что моя доля – восемьдесят один миллион. Ну что? Нормально. Меня устраивает.

Мамаев:

– Это беспредел, господин Буров! Настоящий бандитский беспредел!

Буров:

– Это не беспредел. Это та цена, за которую я остановлю Калмыкова. Это цена вашей жизни, сударь.

Мамаев:

– Вы ничего не выгадаете от моей смерти! Вы не получите ни копейки!

Буров:

– Каждый человек имеет право на выбор. Следует ли из ваших слов, что вы сделали выбор? Не отвечайте. Сначала я сделаю один звонок.

– Набирает номер, – пояснил Тюрин. – Звонит оператору пейджинговой компании.

Буров:

– Примите сообщение для абонента десять восемьдесят четыре. Текст: «Приступайте»... Да, все... Да, без подписи... Итак, продолжим. Но учтите, сударь, что теперь мы разговариваем за ваш счет. За счет времени вашей жизни. У вас осталось двадцать четыре часа. Если за это время я не отменю свой приказ, Калмыков приступит.

Мамаев:

– Вы хватаете меня меня за горло! Так не делаются дела!

Буров:

– С чего вы решили, что у нас деловой разговор? У нас с вами, сударь, вовсе не деловой разговор. Наши отношения с самого начала носят мировоззренческий, а не деловой характер. И вина в этом лежит только на вас. Наш спор – это спор о том, по какому пути будет развиваться российский бизнес.

Мамаев:

– Я был неправ. Я принес извинения.

Буров:

– Вы не принесли извинения. Вы попытались откупиться. По‑своему вы логичны. Но это логика вчерашнего дня. Логика бандитского капитализма, который, мне думается, уходит в прошлое.

Мамаев:

– Оставьте! Законы бизнеса одинаковы во все времена!

Буров:

– Это мы сейчас и проверяем. Если когда‑нибудь будет написана история российского бизнеса, этот сюжет, я уверен, войдет в нее как пример. Как пример того, какими путями утверждались в России законы честного предпринимательства. Вы быдло, сударь. Вы были быдлом и всегда останетесь быдлом. Российский бизнес никогда не будет цивилизованным, пока в нем задают тон такие, как вы. Но в нем не будут задавать тон такие, как вы. Во всяком случае, лично вы никогда больше не будете задавать в нем тон.

Мамаев:

– Только не надо! Не надо, господин Буров! А вы – не такой? Я покупаю ментовских генералов, а вы министров. Вот и вся разница!

Буров:

– Нет, сударь. Разница есть. Принципиальная. Вы покупаете чиновников с удовольствием и чувствуете себя хозяином жизни. А я покупаю их с отвращением.