– Выезжаю, – сообщил Артист. – Жди.

– Есть новости?

– Есть.

– Узнал номер почты?

– Не только.

– Нет слов! – восхитился я. – Когда это ты успел?

– Несовременный ты человек, Пастух. Это в девятнадцатом веке близости с женщиной добивались годами. Ты можешь себе это представить? Годами! А мы уже практически в двадцать первом веке. Сегодня достаточно одного дня, чтобы влюбиться, жениться, поссориться, помириться, изменить друг другу, простить измену, снова поссориться, снова помириться и наконец окончательно разойтись. И даже останется еще немного времени, чтобы погрустить о прошедшей любви. Чао!

* * *

Информация, которую добыл усталый наемник, не убавила накопившихся у нас вопросов, а прибавила к ним еще один. И очень серьезный. Артист не только узнал номер почтового отделения, откуда были посланы бабки за квартиру Галины Сомовой. Он успел смотаться в Перово, где была эта почта, и попытался выяснить, кто их послал. Этого он не узнал, потому что девушка, которая работала тогда на почте, с год назад уволилась. Но он узнал нечто такое, из‑за чего и примчался ко мне в Затопино.

* * *

Перевод был отправлен 27 июля 1998 года.

Он был отправлен, когда Калмыков уже около двух месяцев сидел в Лефортово!

* * *

– Ты что‑то напутал, – сказал я. – Этого не может быть.

– Все абсолютно точно, – заверил Артист. – Все данные списаны с документов.

Я спустился в гостиную, где Настена терзала слух Калмыкова «Нотной тетрадью» Анны Магдалины Бах. Вернее, тем, что от нее осталось в ее вдохновенном исполнении.

– Ты помнишь, когда были оформлены документы на квартиру Галины? – спросил я, вежливо попросив Настену отдохнуть. – Прокурор говорил об этом на суде.

– Помню.

– Когда?

– Десятого мая.

– Точно?

– Да. А что?

– Ничего. Небольшие уточнения.

– Могу я продолжить? – тоном светской дамы спросила Настена.

– Да, конечно, – заверил я, поспешно ретируясь из гостиной.

О несчастная Анна Магдалина Бах!

– Ну? – спросил Артист.

– Десятого мая.

– Это что же получается? Десятого мая фирма оформила документы на квартиру, а только в июле за нее перевели бабки?

– Важно другое. Эти семьдесят тысяч долларов были главным козырем обвинения. Если бы на суде выяснилось, что деньги были переведены двадцать седьмого июля, никакой прокурор не смог бы связать покупку квартиры с подготовкой к убийству.

– И что же это значит? – спросил Артист.

– По‑моему, есть только один человек, который может это объяснить. Если, конечно, захочет.

– Кто?

– Буров.

– Думаешь, захочет?

– Как спросить.

* * *

II

* * *

Двадцать тысяч долларов, которые Мамаев обещал перевести реабилитационному центру Дока еще три дня назад, на счет центра так и не поступили. Это давало мне право использовать добытую для Мамаева информацию по своему усмотрению. Так что мне было с чем идти к Бурову.

Я позвонил ему в офис сразу после разговора с Артистом и попросил референта сообщить господину Бурову, что господин Пастухов из агентства «МХ плюс» просит принять его по срочному делу.