– Как я уже говорил, давление существует. Вопрос лишь в том, поддаются ли ему органы правосудия и само Патри.

Некоторое время в рубке стояла тишина. Короткое и почти незаметное изменение псевдогравитации свидетельствовало о том, что «Вожак» снова меняет курс. В глубине сознания я снова подивился тому, что могло бы произойти, если бы трупное окоченение лишило тело, сидящее за пультом, подвижности рук до того, как десятичасовой полет через Облако завершился.

Впрочем, через семьдесят лет и доктор Де Монт, да и другие апологеты этого жертвоприношения сумели бы найти какой‑нибудь хитроумный способ решить эту проблему.

– Значит, так, – прервал молчание Рэндон. – Думаю, неплохо было бы все это проверить. – Мне показалось, что ему было непросто взглянуть мне в глаза. – К сожалению, если дело касается этого случая с Пакуин… – Рэндон как‑то смущенно пожал плечами.

Я посмотрел ему прямо в глаза.

– Мистер Келси‑Рамос, она невиновна.

– Возможно. А возможно, и виновна. Впрочем, что бы то ни было, каких шагов вы ждете от меня?

– Предоставить ей отсрочку от исполнения приговора до полного повторного расследования. Это единственное, что вы в состоянии сделать.

Еще не закончив свою фразу, я уже понял, что совершил ошибку. Внезапно заинтересованность Рэндона делом куда‑то исчезла, как только он ощутил, что его подчиненные пытаются вить из него веревки. Окажись на его месте лорд Келси‑Рамос, он сумел бы правильно истолковать мою настойчивость как следствие эмоциональности моей натуры. Рэндон был слишком молод для того, чтобы рискнуть и высказать даже хоть какое‑то подобие слабости и тем более в присутствии третьего лица.

– Позвольте напомнить вам о том, – процедил он, – что, если я решусь на это, «Вожаку» суждено застрять в системе Солитэра.

– Мы могли бы послать сообщение на один из кораблей, – упрямо гнул свое я. Отступи я сейчас, Рэндону ничего не стоит передумать. У меня не оставалось иного выбора, кроме как продолжать давить на него, не позволять ему оставаться наедине со своими мыслями, пока я не сумею найти такое решение, которое обеспечило бы ему и возможность сохранить свое лицо, и в то же время не дать Каландре погибнуть.

– Курьерский корабль мог бы долететь до Внешнего предела и вернуться сюда дней за двенадцать.

– Даже за десять, – уточнил Шокк.

– Даже за десять, – подхватил я. – Мы могли бы затребовать к себе на борт полную запись протокола судебного заседания и ещё раз проверить всё до запланированного отлета из Солитэра.

– Вы забываете о том, что сейчас может не оказаться под рукой курьерского корабля, который отправлялся бы на Внешний предел именно тогда, когда это потребуется, – возразил Рэндон. – К тому же судебные инстанции Внешнего предела не обязаны представлять нам свои протоколы.

– Но…

– И, – обрезал он, – хорошо, предположим, что вы правы. Предположим, нам удастся выяснить нечто такое, что могло бы послужить основанием для повторного судебного разбирательства…

– Ну, значит… – я замолчал на середине фразы.

Рэндон мрачно кивнул, увидев мое замешательство.

– Вот‑вот, правильно. Если мы решим взять ее опять на Внешний предел, то каким образом мы сможем пересечь Облако по пути назад?

Я взглянул на Шокка. Мне все это не пришло в голову, не мог я заглянуть настолько далеко.

– Ну… мы могли бы отправить и еще одно сообщение на Уайтклифф, разве не так? Попросить их прислать нам еще одного приговоренного к смертной казни вместо Каландры?

– Они на это не пойдут.