– Да, конечно, – суховато согласился он. – Идиотский вопрос.

Шокк откашлялся.

– Каландра Мара, сказали вы? Это второе имя – своего рода отличительный признак Смотрителей?

– Несколько унизительно, ведь вы это подумали, не так ли? – поправил я. – Но разве это имеет какое‑то значение?

– Ну… – Он взглянул на Рэндона. – Ведь это общее правило, Бенедар, что профессионал‑маг, назовем его так, без труда может расшифровать фокусы другого кудесника, и лишь потому, что знает, как делается большинство этих фокусов.

– Мое умение наблюдать – не фокусы, – отрезал я. – Во всяком случае, не в том смысле, который обычно вкладывается в это слово. Здесь главную роль играет натренированная с детства способность действительно видеть  Божественную Вселенную.

– Мы это понимаем, – вмешался Рэндон, почувствовав свою полную несостоятельность в области религии. – Мне кажется, Шокк имел в виду, что Смотритель, если он понял, что именно вы ищете, сумеет запутать вас. Скрыть какие‑то характерные признаки, сигналы, следы, или даже, если нужно, и отвлечь вас, запугать…

– Я понимаю. Не думаю, чтобы ей удалось совсем узе меня запутать, но полагаю, что теоретически это вполне осуществимо. Стало быть, позвольте мне во всем разобраться. Если она действительно лжёт, то чего хочет добиться этим?

– Быть может, отсрочки в исполнении приговора, – предположил Шокк. – Убрав с экрана колонки цифр, он колдовал клавишами.

Рэндон отрицательно покачал головой.

– Вряд ли такая игра стоит свеч. Самое большее, на что она может надеяться, это дополнительных несколько недель жизни.

Шокк уставился на экран компьютера.

– Вот нужные нам данные, – сказал он. – Гм. Она обвиняется в том, что бросила бомбу в уличную толпу из окна Внешней штаб‑квартиры «Мелгард Индастриз». Есть свидетели… Задержана при попытке покинуть здание.

Я задумчиво покусал губу.

– Нет ли каких‑нибудь смягчающих обстоятельств?

Он изумленно уставился на меня.

– Смягчающих обстоятельств, когда речь идет о взрыве бомбы?

Впрочем, и мне самому ничего в голову не приходило.

– А если это ошибка? – спросил я. – Каким образом ей удалось проникнуть в здание, принадлежащее «Мелгард Индастриз», позвольте поинтересоваться?

– Она входила в число сотрудников, – пояснил Шокк, снова обратившись к дисплею. – Она работала в течение двух месяцев, предшествовавших преступлению, в отделе приема посетителей.

– Как нельзя лучше подходит для Смотрителя, – ухмыльнулся Рэндон. Подумав с минуту, он спросил: – А что известно из протокола самого судебного процесса?

– Сейчас… – Шокк просмотрел на экране еще несколько страниц. – Из того, чем мы располагаем, всё выглядит донельзя тривиально.

– Неужели ничего экстраординарного? Ничего такого, что могло бы указать на какие‑либо психические нарушения или что‑нибудь в этом роде?

– Нет, сэр. Обычный процесс, каких десятки, с правом повторного обжалования.

Рэндон снова взглянул на меня и покачал головой.

– Простите, Бенедар, но если «Мелгард индастриз» не пожелал вложить в этот процесс свои деньги или попытаться каким‑то образом повлиять на его исход, они наверняка уверены в ее виновности.

– Или же, в крайнем случае, убеждены в том, что она из тех, от кого они желают избавиться, – не без сарказма добавил я.

Рэндон посмотрел на меня жёстким взглядом.

– Я не могу допустить возможность предвзятого подхода к подсудимым на Патри и в колониях, – ровным голосом произнес он, – и не склонен прислушиваться к обвинениям, не проверив все как следует.