Дарья Донцова. Путеводитель по Лукоморью
Виола Тараканова. В мире преступных страстей - 30
Глава 1
Никогда не стоит перепрыгивать через забор, если не знаешь, зачем его поставили. Я медленно подошла к деревянным щитам, перекрывавшим почти всю дорогу, и стала осторожно протискиваться между забором и стеной деревянного дома. Одно из окон полуразвалившейся избенки открылось, оттуда вывесилась аккуратная круглолицая бабуля в белом отглаженном платочке и светло‑серой кофточке с брошкой на кружевном воротничке. – Ну и за каким… ты сюда прешься? – спросила она. Вот уж от кого не ждешь площадного ругательства – это от такой вот старушки с добрым лицом, на котором цветет ласковая улыбка. Я опешила. Наконец пришла в себя и сказала: – Хочу пройти на Октябрьскую улицу. – Сама‑то откуда? – неожиданно проявила любопытство пенсионерка. – Из Москвы, – ответила я. – Уж извините, заплутала в вашем городе. Остановила на площади какого‑то мужчину, он показал дорогу, но, похоже, ошибся, тут все перегорожено. – Октябрьских у нас две, – пустилась в объяснения бабка, – новая и старая. Первая раньше называлась Ленинской, так ее переделали в Октябрьскую. А та, что раньше Октябрьской считалась, нынче Свободная, но народ ее все равно Октябрьской зовет. – Я ищу дом художницы Ирины Богдановой, – вздохнула я. – Куда мне направиться? – Тебе совсем не сюда, – заявила бабулька, – пехом попрешь или на метро сядешь? – В Беркутове есть метро? – поразилась я. – Неужели сюда дотянули ветку? – У нас оно поверху гоняет, – сказала старуха, – от здания управы до поворотного круга и назад. – Вообще‑то у меня машина. – И где ж она? – спросила собеседница. – Стоит на соседней улице, – вздохнула я. – Мне еще издали стало понятно, что тут не проехать, вот я и пошла пешком на разведку. – Ну так топай назад, – велела старушка, – а потом кати через мост, речку, пустырь. Доедешь до магазина «Говядина вторсырье», там и спроси, куда дальше переть. У продавщицы поинтересуйся, ее Светкой кличут. Ты с ней поговори, Светлана может без очереди во двор Богдановой отвести. – Говядина вторсырье? – изумилась я. – Как такое возможно? Вторичной переработке подвергаются металл, бумага, тряпки, а о продуктах питания, полученных подобным образом, я никогда не слышала. Но старушка уже захлопнула окно, и мне не оставалось ничего другого, как вернуться к своему автомобилю. Я снова проехала по мосту через речушку, которую пересекла минут пять назад, миновала пустырь и увидела здание, которое украшала замечательная вывеска «Мясо секонд‑хенд из Америки». Припарковавшись на площадке, усеянной разнокалиберными ямами, я еще раз внимательно посмотрела на лавку. Судя по полному отсутствию людей, она не пользовалась особой популярностью. Это и понятно, ведь мало кому захочется купить «мясо секонд‑хенд». Но по мере приближения к торговой точке мне стало ясно, что передо мной не один, а два магазина. Один назывался «Мясо», второй «Секонд‑хенд из Америки». Просто их вывески висят встык, никаких кавычек на них, естественно, нет, а фасад здания был слишком мал, чтобы сделать между надписями промежуток. Мне стало смешно. Вот почему бабулька, любящая употреблять крепкое словцо, говорила про вторсырье – человеку ее возраста трудно запомнить его иностранный вариант «секонд‑хенд». Ну и в какую дверь лучше зайти? Чем торгует упомянутая старушкой Светлана – продуктами или шмотками? Поколебавшись мгновение, я потянула на себя правую и сделала новое открытие: у лавочек одно помещение, границей между ними служит касса, за которой восседает рыжая веснушчатая девушка. |
