А значит, он просто не мог не знать, что происходит с этим гребаным миром раз в несколько сотен лет, и я уже раскрыл рот, чтобы, наконец, спросить… но сказал почему-то совсем другое.

— Ты знаешь, кто я такой?

— Тот, кто владеет Джаду Тьмы, — невозмутимо отозвался Чандан. — Владыка клана, который исчез сотни лет назад.

— И когда?..

— В тот самый день, когда вы с Меруканом пришли в мой дом. — Чандан неторопливо провел ножом по деревяшке, снимая тонкий завиток стружки. — Мне нет дела до того, какая стихая начало твоей силе. Свой путь выбираешь ты сам.

— Не уверен… — пробормотал я. — Джаду Тьмы — оружие. Разве кто-то станет ковать меч, чтобы избегать сражений?

— Можно иметь тысячу мечей — и ни разу не вытащить их из ножен. А можно убить человека деревянной ложкой для похлебки. Разве кто-то хоть раз заставлял тебя драться?

— Да! — Я тряхнул головой. — Джей убил бы меня… И Неру…

— Ты защищал свою жизнь. Или своих друзей. — Чандан склонил голову набок. — Той силой, которые дали тебе боги. А если бы ее и вовсе не было — использовал бы свой меч или кулаки. Разве это делает тебя страшным колдуном или ракшасом в человеческом обличии?

— Нет, — вздохнул я. — Но враги найдут меня снова. Боги наделили меня силой, чтобы я уничтожил их всех — или погиб. Моя судьба — сражаться.

— Лишь глупец думает, что боги решают за него хоть что-то. — Чандан снова прошелся ножом по деревяшке. — Будто у хранителей этого мира нет дел поважнее участи какого-то там болвана с золотой пряжкой. Нет никакой судьбы Рик. Кроме той, что создаешь ты сам.

Да что ты вообще, мать твою, понимаешь?.. Если бы я создавал свою судьбу сам — моя задница сейчас бы сидела не здесь, а на гребаном диване в гребаном Саннидейле! Я вернулся бы с работы, заказал пиццы, выпил пару банок пива и делал бы вид, что мне действительно интересно смотреть по ящику очередной боевик про мастеров кунг-фу, которые так любил Эдди.

Но от меня не зависит ничего. Вообще ни хрена.

— А ты ведь не всегда был таким. — Я посмотрел в единственный глаз Чандана. — Может, сейчас тебе и нет дела ни до Владык, ни до их войн — но все это началось сотни лет назад… Ты мог не сражаться за свой клан — но разве тебе никогда не хотелось узнать, что заставляет высокородных убивать себе подобных и Служителей сотнями и тысячами? Неужели их жизни не стоят для мудрого Чандана и потускневшего чжу?

— Я не участвовал в войнах.

Чандан ответил равнодушно… почти равнодушно — но я все-таки заметил, что мои слова задели его за то, что в нем еще осталось от простого смертного. Вряд ли я смог вызвать в нем что-то вроде сострадания — лишь воспоминания о нем. Но и этого, похоже, оказалось достаточно.

— Не участвовал, — повторил я его слова. — Но разве даже Мастеру Мастеров, могучему из могучих и мудрому из мудрых, под силу укрыться, когда воюют все кланы разом? Звон мечей доносится далеко… до самых вершин гор.

— Верно. — Чандан нахмурился и отложил нож. — И я слышал его предостаточно.

— И услышишь снова, если ничего мне не расскажешь. Ты случалось видеть того, кого называют Бохаем-воителем? — Я на мгновение задумался… и все-таки выложил главную карту. — Что ты знаешь о Посланниках, Чандан?

На этот раз мой бывший наставник молчал так долго, что я успел подумать, что вместо ответа он просто-напросто снова исчезнет — вместе с ножом, гребаной деревяшкой и хижиной, и я буду опять бродить по скалам в поисках.