|
На трех из них обнаружилась Линда Лофтхаус – в ниспадающем свободными складками белом платье с изящной вышивкой. На одном фото она стояла, дружески болтая с кучкой длинноволосых парней, на другом была с двумя мужчинами, которых он не знал, а на третьей сидела одна, глядя куда‑то вдаль. Это был очень стильный снимок, Линда была снята в профиль – очевидно, объективом‑телевиком. Она выглядела хрупкой и прекрасной, и на щеке у нее не было нарисовано никакого цветка.
– К вам пришли, ждут внизу, – доложила Кэрен, заглядывая в дверь и разрушая очарование минуты. – Кто? – спросил Чедвик. – Молодая пара. Сказали, что хотят видеть «главного по убийству на Бримлейском фестивале». – Вот как? Тогда отправь их сюда. Ожидая посетителей, Чедвик выглянул в окно, потягивая тепловатый кофе. Его окна выходили во двор и были расположены достаточно высоко, чтобы он мог, минуя взглядом Вестгейт, любоваться громадным куполом ратуши, потемневшей за этот промышленный век, как и другие строения. Непрерывный поток машин тек на запад, к внутренней кольцевой дороге. Наконец в дверь постучали, и Кэрен ввела юную пару. Вид у них был немного оробевший, как у большинства людей, проникающих в святая святых управления полиции. Чедвик представился и попросил их присесть. Обоим было немногим за двадцать – молодому человеку в темном костюме, с аккуратной короткой стрижкой и девушке в белой блузке и черной мини‑юбке; ее темные волосы были зачесаны назад и собраны в хвост, стянутый красной лентой. Рабочая одежда. Они назвались: Иэн Тилбрук и Джун Беттс. – Вы сказали, что пришли по поводу убийства в Бримли, – начал Чедвик. Глаза Иэна старательно избегали взгляда Чедвика, а Джун играла с сумочкой, лежащей у нее на коленях. Однако именно она заговорила первой. – Да, – произнесла она, покосившись на Тилбрука. – Я понимаю, мы должны были обратиться к вам раньше. Мы там были. – На фестивале? – Да. – Как и тысячи других людей. Вы что‑то видели? – Не то чтобы, – ответила Джун. Она бросила еще один взгляд на Тилбрука, внимательно изучавшего пейзаж за окном, набрала побольше воздуха и заговорила снова: – Кто‑то украл наш спальный мешок. – Так‑так, – отозвался Чедвик с внезапным интересом. – В газетах же просили сообщать обо всем странном, а это странно, правда? – Почему вы не заявили раньше? Джун опять глянула на Тилбрука: – Знаете, он не хотел в это ввязываться, потому что ждет повышения в компании «Коппер уоркс» и думает, что у него будет меньше шансов, если узнают, что он ходит на рок‑фестивали. Решат, что он – наркоман‑хиппи. Да еще и подозреваемый в убийстве. – Да не поэтому! – вступил Тилбрук. – Я сказал, что скорее всего это ерунда, подумаешь – спальник, но ты все не унималась. – Он посмотрел на часы. – А теперь я опоздаю на работу. – Не беспокойтесь об этом, приятель, – успокоил его Чедвик. – Лучше расскажите мне все подробно. Тилбрук помрачнел, но тут вмешалась Джун: – В газетах писали, что найден синий спальник «Вулворт», а у нас был как раз синий, из «Вулворта». Вот я и подумала… ну, знаете… – Сможете его опознать? – Не уверена. Вряд ли. Они же все одинаковые, разве нет? – Полагаю, вы оба… э‑э… Он ведь достаточно большой, чтобы в него поместились двое… Вы провели в нем какое‑то время в выходные? Джун покраснела: – Да. – Тогда в нем должны были остаться следы, которые мы сможем соотнести с вашими данными. |
