|
А как они иззябли да палить утихли, - мы скок в море. Бей мухаммедан! С саблей, усатый, в синем нарядном кафтане, подошел атаманский писарь. - И все вы, браты, тут проскочили мимо Азова? - Не, казак! Иные переволоклись в Миюс с Донца, Миюсом в море, да и к нам тоже пристали. Толпа прибывала, теснилась; слушали, расспрашивали вновь. Удальцы, чтоб наконец отвязаться, обратились к писарю: - А ну, пысьменный, кажи ты, что знаешь... - Чого ему знать? Он у Корнея, у круга сидит! - Буду я вам, казаки-браты, честь, как запорожской атаман Серко судил с салтаном... - Эге, добре! - То послушаем! На бочку, ставай на бочку... Прикатили бочку, доску поперек дна кинули, подняли писаря. - Чти-и! Человек в синем поправил шапку, саблю одернул, вытащил из-за пазухи пачку бумаг, послюнив палец, перелистал и крикнул, взглянув на головы и шапки: - А ну, не бодайтесь! Бумагу, которую читать, бережно и медленно развернул, прочел громко: "Кошевой атаман Серко крымскому хану Мураду". - Эй, чего чтешь? Чти к салтану турскому! - А ту, к турскому салтану, бумагу я, казаки-браты, в станичной избе заронил, не сыщу! От многих рук, вскинутых вверх, по белому песку замотались голубые и синие тени. - А нехай ее чертяка зъист! - Чти коли крымскому. - Ну, казаки, чту: "Братья наши запорожцы, с вождем своим воюючи в човнах по Евксипонту, ко-с-ну-ли-сь му-же-ственно и самых стен константинопольских и оные довольно окуривали дымом мушкетным при великом султанове. И всем мешканцам (обывателям) цареградски-им сотворили страх и смяте-ние и некоторые одле-гле-йшие (окружные) селения константинопольские запаливши толь счастливо, з многими добычами до коша своего поверг-нули". - То Нечай с Бурляем - запорожцы - хорошо привиталися с турчином! - И мы нынь его не забуваем! Боярин сказал: - Примечайте, дьяче: шарпальникам государев запрет ништо, приказано им турчина не злить... Толпа, потная, пьяная, лезла слушать, надеясь, что писарь будет читать бумагу к султану. Солнце жгло головы и плечи. В глубоком небе чуть заметно, как муха на голубом высоком потолке, стоял над толпой какой-то воздушный хищник. - Куркуль реет! - Где? Не вижу. Эге, высоко! - Высоко, бисова шкода!.. Писарь слез с бочки, казаки с моря кричали: - Ты, пысьменный, пошто Дону служишь?.. - Служи Запорожью!.. - Запорожцы никому не продались! Низовики продались московскому царю. - А бо-дай вона выздыхала, царьская Московия, и с царем и з родом его! - "С турчином греха не заводить, ждать указу", - ведь так, боярин, писано государем и великим князем? - спросил один дьяк. Боярин, гневно тыча в песок посохом, водя по толпе глазами, сказал шепотом: - Разбойники позорят поносным словом имя государево, - негоже нам быть тут! Москвичи двинулись дальше. |
