– Какой еще фотограф? – удивился Хиллер.

– Гамильтону может показаться очень странным, если я не возьму фотографа в историческое путешествие, – объяснил Смит. Его губы еле заметно дрогнули в усмешке. – Однако должен признаться, Хеффнер умеет обращаться не только с фотоаппаратом, но и с кое‑какими другими инструментами.

– Не сомневаюсь. – Хиллер взглянул на Хеффнера с новым интересом. – Еще один человек с прошлым или без оного?

Смит снова улыбнулся, но ничего не ответил. Зазвонил телефон. Трейси, находившийся ближе других к аппарату, ответил на звонок, послушал и положил трубку на рычаг.

– Ну и ну! Вот так сюрприз! В "Гранд‑отеле" не зарегистрировано постояльца под именем Гамильтон. Более того, никто из служащих не видел человека, который соответствовал бы данному нами описанию.

* * *

В этот момент Гамильтон находился в богато обставленном номере отеля "Империал".

Рамон и Наварро сидели на диване и любовались Гамильтоном, который любовался собой, стоя перед зеркалом в полный рост.

– Всегда мечтал о светло‑коричневом костюме в полоску, – промурлыкал Гамильтон. – Ну, что скажете? Смит будет просто повержен.

– Не знаю, как насчет Смита, – заметил Рамон, – но в этом прикиде вы устрашите даже мускиа. Так значит, получить приглашение было нетрудно?

– Совсем нетрудно. Когда Хиллер увидел, как я швыряюсь на публике золотыми монетами, он запаниковал, опасаясь, что кто‑нибудь может его опередить. Сейчас он абсолютно убежден, что я у него на крючке.

– Вы все еще думаете, что золотой клад существует? – спросил Наварро.

– Я верю, что он существовал когда‑то. Но не уверен, существует ли он до сих пор.

– Тогда зачем вам понадобились эти монеты?

– Когда дело закончится, монеты будут возвращены, а деньги возмещены, за исключением тех двух монет, что я отдал Кучерявому, старшему бармену в отеле "Де Пари". Но монеты были очень нужны: как мы теперь знаем, акула заглотила наживку.

– Значит, никакого клада нет? – спросил Рамон. – Вот так разочарование!

– Клад есть, причем огромный. Но не в таких монетах. Возможно, он переплавлен, хотя это маловероятно. Скорее клад мог по частям попасть в руки коллекционеров. Если кто‑то хочет избавиться от художественной ценности, будь то краденый Тинторетто или марка "Черный пенни", Бразилия – самое подходящее место в мире. Здесь немало миллионеров, которые часами сидят в своих подземных бункерах, оснащенных кондиционерами и приборами, контролирующими влажность, и любуются крадеными шедеврами, пугаясь каждой тени. Рамон, позади тебя бар. Пока я тут просвещал зеленых юнцов насчет тонкостей криминальной жизни, у меня в горле пересохло.

Рамон ухмыльнулся, встал и принес Гамильтону большую порцию виски с содовой, а себе и брату только содовую – близнецы никогда не пили ничего крепче.

– Что у вас есть на Смита? – поинтересовался Гамильтон, промочив горло.

– Только то, что вы и предполагали, – ответил Рамон. – Он контролирует бессчетное множество компаний. Это настоящий финансовый гений, обаятельный, любезный и совершенно безжалостный в делах. Многие считают его самым богатым человеком Южного полушария. Своего рода Говард Хьюз[1], только наоборот. Первая половина жизни Хьюза известна во всех подробностях, зато вторая ее половина была окутана тайной, и многие люди, которые узнали, что он умер в том полете из Мексики в Штаты, с трудом поверили в это, ведь все были твердо уверены, что Хьюз скончался много лет назад. У Смита все наоборот. Его прошлое – закрытая книга, он никогда о нем не говорит.