Масличкин сел рядом, раздраженно захлопнул за собой дверцу.

– Чего вы, в конце концов, от меня хотите? – бегло осмотрев салон, уставился на Першина немигающим взглядом.

Першин досчитал до пяти: вполне хватило, чтобы настроиться на нужную тональность.

– Виктор Петрович, вы кому‑нибудь давали мой домашний адрес?

– Адрес?

– Да, домашний?.. Или, может быть, говорили обо мне и называли больницу, где я работаю?

Масличкин был откровенно удивлен.

– Я не мог никому давать вашего адреса, потому что я его не знаю, – заверил он. – И о вас меня никто не спрашивал. А что, разве место вашей работы – секрет?

«Нет, не то, не так… Мелю какую‑то чушь… – запоздало сработало в мозгу Першина. – Причем тут он? О том, где я работаю, знают сотни людей».

– Если это все, что вас интересует…

– Нет, не все, Виктор Петрович. Меня подозревают в убийстве Луизы Градиевской.

– Вас?

– Она моя законная жена… в некотором роде.

– ???

– Вижу, вы не знали об этом?

– Нет… Конечно же нет!

– Теперь это уже не имеет значения, – вздохнул Першин. – Скажите только, кто знал о том, что я был у вас накануне ее убийства?

Масличкин развел руками:

– Никто. Кроме моей жены, разумеется. А почему вы об этом спрашиваете?

– Потому что через несколько часов после моего визита к вам Луизу убили.

– Не понимаю, какая связь между вашим визитом ко мне и…

– А вы не догадываетесь?

– Почему я должен догадываться?

«Хреновый из меня следователь», – подумал Першин, осознав, что ничего из его потуг не получается и к роли следователя он совершенно не готов.

– А о причинах убийства у вас есть какие‑нибудь соображения?

Очевидная озабоченность Першина не позволила Масличкину отмахнуться от него, хотя чувствовалось, что разговаривать на эту тему он не хочет.

– Н‑не знаю… Говорят, ее пытали. Типичные методы рэкетиров.

– Бросьте, – с откровенным недоверием заговорил Першин. – Либо вы действительно не задумываетесь о том, что произошло, либо, извините, кривите душой. Даже если речь идет о ста миллионах долларов – зачем они мертвецу?.. Если бы ее пытали с целью выведать, где она прячет деньги, она призналась бы в этом в обмен на жизнь. Тем более что нигде она их не прятала, а хранила на своем счете в «Лефко‑банке».

– Точно не знаю, – заерзал на сиденье Масличкин. – Нужно дождаться, пока закончится расследование.

– Это вы можете дожидаться, а я – нет. Потому что, как изъясняются репортеры, «щупальца спрута» тянутся к государственным мужам, которых за решетку не сажают. А я уже там побывал и выпущен под подписку о невыезде, пока они стряпают обвинение. О чем ее могли спрашивать, господин Масличкин? О маршруте колонны с ураном?

– Да я‑то тут при чем, черт возьми?! – вспылил Масличкин. – Что вы ко мне привязались?

– Да притом, что вы вместе работали, в одной системе. И не валяйте «ваньку»! Вы – председатель совета акционеров «Ноя», который, так же как и «Спецтранс», учрежден «Ладьей» и «Росконверсией». Вы что, вчерашнего выпуска «Подробностей» не читали? Зачем вы ягненком прикидываетесь, будто не знаете, чем занимается…

– Во‑первых, я действительно не знаю, – железным голосом заговорил Масличкин, и в глазах его блеснули злобные искорки.