|
– Это было так неожиданно! – Здесь легко разбиться, – пробормотал Роман, косясь на корни, – очень неудобное место для галопирования. – И это вы говорите? – рассмеялась она. – Ну, Роман Алексеевич, я вас не узнаю! Такой отчаянный наездник и толкует, что можно разбиться. – Я просто вам советовал… – пробормотал Роман, чувствуя, что начинает краснеть. – Роман Алексеевич прав, Зоя Петровна, – промолвил Воеводин, подъезжая к ней ближе, – здесь коварное место. Взгляните, какие корни. Они похожи на змей… – Он указал стэком вниз. – Милый Олег Ильич, – перебила его Зоя, – я не боюсь ни змей, ни черта, ни papa. Я так рада, что сегодня весна, что я снова в Крутом Яре! Поедемте лучше к моему любимому месту! – Где же ваше любимое место? – спросил Воеводин, пропуская вперед Зою, которая, раз-вернув лошадь, направила ее по узкой просеке. – Пока это тайна. Впрочем, не для всех… – проговорила она, улыбнувшись и кольнув взглядом Романа. Роман вздрогнул, сердце его тяжело забилось. Он понимал, о каком месте говорила Зоя, но не мог, не хотел верить, что они направляются именно туда. Просека за эти годы стала еще уже, трем всадникам пришлось выстроиться друг за другом. Роман оказался последним. Он ехал шагом, изредка придерживая всхрапывающего Орлика и поглядывая на едущего вперед Воеводина. Своей клетчатой фигурой тот полностью заслонил Зою, которая что-то напевала вполголоса, похлестывая стэком по кустам. «Господи, неужели это не сон? – думал Роман. – Неужели это и впрямь Зоя? С этим странным человеком? И мы сейчас едем туда?» И словно в подтверждение того, что это действительно не сон, ветка орешины больно стегнула его по колену. – Роман Алексеевич, не отставайте! – прозвучал впереди голос Зои. Роман почувствовал, что губы его совсем пересохли, а сердце готово выскочить из груди. Зоя разговаривала с ним так, будто он всего лишь знакомый по летней дачной жизни и кроме нечастых встреч у кого-нибудь на именинах за чашкой чая их ничего не связывает. Он лихорадочно вспоминал их встречи, объяснения в любви и клятвы верности, тайные прогулки при луне и тайные объятия. Эти картины быстро наплывали одна на другую, будоража сознание Романа, поток мыслей проносился в его голове. «Как все это неожиданно, – думал он, – она совсем другая. А может, она потому так ведет себя, что рядом этот Воеводин? А если они помолвлены? Как это все глупо… Я еду за ними… Так вот почему она целый год не отвечала на письма…» Впереди мелькнул просвет, просека кончилась, кончился и лес. Они выехали на широкое просторное место, именуемое Луговиной, и Зоя, снова ударив стэком свою лошадь, понеслась вперед. Роман с Воеводиным понеслись следом. Издали могло показаться, что они преследуют молодую беглянку. Луговина упиралась в берег речки, вдоль которой и направила свою лошадь Зоя. Этот берег был ровный, почти без растительности, и назывался Лысым. Зато на другом бе-регу росла прекрасная березовая роща – постоянное место встреч и прогулок Зои и Романа. И теперь, скача по Лысому берегу, Роман смотрел направо, туда, где мелькали высокие, пока еще голые березы. Над ними летали грачи, устраивая в черных ветвях свои гнезда. Зоя опережала мужчин на добрых два корпуса, ее грациозная черная фигурка, казалось, слилась с лошадью. Воеводин скакал все так же на жокейский манер, а Роман по своему обыкновению прямо держась в седле. Теперь он уже окончательно понял, куда вела их Зоя, и старался справиться с нервной дрожью, постепенно овладевающей им. Лысый берег тянулся недолго: промелькнули появившиеся то тут, то там кусты, молоденькие ивы, а потом влажная, дышащая паром земля вдруг вздыбилась, поднялась, заставив всадников натянуть поводья. |
