разделить, всю в рваных тряпках, постель со старой матерью  вождя,  а  для

Ломара не очень далеко от огня бросили на пол шкуру.

     - мне очень жаль, - сказал он Норне,  как  только  они  на  мгновение

оказались одни и вокруг не было толпы клансменов, которые приходили в  дом

взглянуть на пленников и упиться мыслью о своей доле от выкупа.

     Она склонила голову, потом взглянула на него.

     - Его положили в пороховом складе, - сказала она. - Там  сухо...  они

сказали, что не могут дать ему другого приюта... но я думаю, что он в  нем

и не нуждается.

     Он кивнул и пробормотал что-то о любви ее отца к дикой стране и о его

желании быть похороненным в  ней,  и  она  снова  заплакала.  Потом  снова

послышался топот ног  и  гул  голосов,  она  отвернулась,  и  когда  он  в

следующий раз взглянул на нее, она была гордой и спокойной.

     Мистер Флиндерс занялся составлением требования  о  выкупе.  То,  что

было  обращено  к  Жану  Малларди  и  Сати,   требовало   меньше   усилий:

парламентеров из  клана  ждали  со  дня  на  день.  Но  как  отправить  на

Гильд-станцию послание? И  что  в  нем  сообщить?  Искусство  письма  было

тайной, которой никогда не касался мистер Флиндерс, но  у  него  был  один

человек, который пользовался известностью как умеющий читать и писать.  То

ли он владел  этим  искусством  в  ранней  юности  и,  лишенный  практики,

подзабыл свои канцелярские умения, то ли не хотел тратить свой  талант,  -

во всяком случае он долго не приходил, а когда появился,  господин  громко

изругал его.

     Мудрец повесил голову, пожал плечами и вытер нос изодранным  рукавом.

В конце концов буря улеглась, ему позволили  сесть  за  стол,  с  которого

слегка стерли грязь  и  жир.  Он  расстелил  несколько  кусков  желтоватой

грязной бумаги, плюнул в глиняный обломок,  который  служил  чернильницей,

подрезал тростниковое перо, оперся локтями, и лицо его выразило готовность

к делу.

     Дело, однако, не удалось завершить за один  вечер.  Очевидно,  мистер

боялся запросить и слишком много,  и  слишком  мало.  В  конце  концов  он

объявил  (и  был  поддержан  своими  последователями,   которые   окружали

несчастного писца, медленно выводившего букву за буквой),  что  он  должен

еще подумать.

     Он думал несколько дней, во время которых  Ран  и  Норна  вместе  или

поодиночке бродили, где им вздумается, по грязному лагерю. Его стены  были

в плохом состоянии, но никто не беспокоился об этом, ибо Утес сам по  себе

был непреодолимой стеной. Ломар с некоторым удивлением заметил, что стражи

больше озабочены сохранением  девственности  Норны,  чем  возможностью  их

побега.

     Первая мысль, которая возникла в его мозгу на  третью  или  четвертую

ночь, когда он, проснувшись, обнаружил ее руку у себя на рту, а ее  волосы

у  себя  на  лице,  была  о  том,  что  она  решила   покончить   с   этой

девственностью.