|
— Это необыкновенно! — воскликнула мадам Дениза. — И вы говорите, что на сегодняшний день их зарегистрировано двадцать тысяч? — аптекарь, по-видимому, считал, что это много. — Да, мсье, и нередко фамилия Донель стоит рядом с названием розы. Мой отец вывел большое количество сортов роз, он удостоен премии в Лионе, в Багателе и на других конкурсах роз. Он, хоть и не получил специального образования, был крупным авторитетом по гибридизации, поэтому на международных конгрессах генетики к нему очень прислушивались... Даниель пошел в своего деда, но он ученый. Он хочет создавать новые розы научным способом. Ну что ж, посмотрим... Он страстно любит свое дело... на месте Мартины я бы его ревновал... Разносили шампанское. Свадьба определенно удалась. В зале веселились, оттуда доносились возгласы, смех, аплодисменты. Жинетта не утерпела и, оставив общество, которое она находила нудным, бросилась танцевать. В зале горело несколько неярких электрических свечей; они отражались в медных кастрюлях и жаровнях, которые вместе с круглыми деревянными балками потолка оправдывали название «Постоялый двор». «Каков стиль!»— только и успела сказать Жинетта, сразу очутившись в объятиях незнакомого молодого человека. Танцевали яву, но одна пара так забавно отплясывала в том же ритме самбу, что остальные покатывались со смеху. Сам хозяин тоже принял участие в танцах и, несмотря на яйцевидный живот, оказался заправским танцором. Как человек, знающий приличия, он только один раз, и очень корректно, позволил себе пригласить новобрачную. — У вас тут, право, чудесно... — Мартина мелко семенила в могучих объятиях хозяина. — От вас зависит, мадемуазель, простите, мадам, бывать здесь как можно чаще. И я говорю это не из меркантильных соображений. — Разумеется, мсье... Но ведь замуж выходят не каждый день. Я очень признательна и вам и Жинетте за то, что вы все так прекрасно устроили. Но я не хочу злоупотреблять... У нас еще пока нет кадиллака, а только малолитражка. — У вас еще будет кадиллак, мадам, поверьте мне, я даже уверен, что, если бы вы только пожелали, он и сейчас уже был бы в вашем распоряжении. — За кого вы меня принимаете, — безразличным голосом, как бы без восклицательного знака сказала Мартина. — Глядя на вас, мадам, сожалеешь, что striptease в обычной жизни редко практикуется! Ява кончилась, и молодежь хором закричала: «Хватит» и «Давай Ча-ча-ча! Ча-ча-ча!» Мартина вернулась к Даниелю, который стоял, сунув руки в карманы, и развлекался, глядя на тех, кто валял дурака. — Странно, — недоумевала Мартина, — любая женщина тебе скажет: мужья не умеют танцевать. Одно из двух — что ли хорошие танцоры никогда не женятся, что ли... — Я бы тебя еще лучше понял, моя радость, если бы ты сказала: то ли хорошие танцоры никогда не женятся, то ли... Чему вас учат в вашем «Институте красоты»? — Все равно ты танцуешь, как чурбан! — Верно! Я люблю тебя, моя плясунья, моя фея, люблю мои ножки-непоседы... Солнце скоро ляжет спать, и мы тоже. |
