|
.. Солнце скоро ляжет спать, и мы тоже... И я жду, жду... — А я больше никогда не буду ждать. Ты — мой. Ни восклицательного, ни вопросительного знака. Разговорная пунктуация Мартины становилась все более похожей на пунктуацию пишущей машинки. — Давай удерем?..— Даниель привлек ее к себе.— Дверь за уборной выходит прямо во двор... Никто, казалось, не заметил их исчезновения. Пластинки ставили бесперебойно, музыка не переставала надрываться. Хозяин удалился к себе, небрежно поманив Жинетту. Мсье Донель и остальные прошли по скрипящему гравию и вышли на гудрон шоссе... Все переели и перепили, чувствовали себя отяжелевшими, очень отяжелевшими. —— Ведь мы еще не старики, — сказала мадам Донзер аптекарше, отметив про себя, что малолитражка исчезла, — а поглядите, как все изменилось... Возьмите, к примеру, свадебные подарки. Мать мне часто рассказывала про то, как хозяин фабрики, на которой она работала, выдавал замуж дочь — свадебные подарки были выставлены напоказ на большом столе, и все ходили на них смотреть. Серебро, бронза, вазы и драгоценности. А представьте себе на столе малолитражку, которую мсье Донель подарил детям. Или радио, которое не надо включать в сеть, — подарок мадам Денизы, или фотоаппарат, который им прислал дядя-садовод с юга. А сами мы подарили им квартиру, купленную в рассрочку, за которую мы трое — Жорж, Сесиль и я — будем платить еще два года! Да, скажу я вам... Вдруг из дома выскочила разом вся молодежь и стала усаживаться в автобус, шофер которого дремал, дожидаясь разъезда. Они хотели еще прокатиться, предпринять что-нибудь, лишь бы не расставаться вот так — сразу. — Обратите внимание, — опять принялся за свое мсье Донель,—рядом с этой «Чащей» лесу нет! И ни одной живой души за весь день! А ведь мы не сняли ресторан целиком, и вход посторонним не был запрещен... Автобус отъехал. Стали рассаживаться по машинам и остальные. Мадам Донзер, еле живая от усталости, благодарила приятеля Даниеля, который предложил подвезти всю семью — ее, мсье Жоржа, Сесиль с Жаком — в Париж. Аптекарь ехал в обратную сторону — в деревню. Сесиль и Жак не присоединились к молодежи. Сесиль была не в духе, казалась утомленной, а Жак, высокий мрачный парень, не раскрывал рта. Сразу было видно, что они поссорились. — Мы чудесно провели время, — мадам Дениза садилась в сверкающую машину своего друга. — Но где же Жинетта?.. Ну, тем хуже для нее. Я уверена, что она не пропадет... Теперь оставался только старый ситроен мсье Донеля. — Дедушка! Смотри — луна! — сказала девочка с черными распущенными волосами. XII Семейная твердыня Будет ли Мартина еще когда-нибудь так счастлива, как в этот вечер,— в эту ночь, и на следующий день... Счастье ее не куплено в кредит, как квартира или малолитражка, за свое счастье она никому не должна платить. Или, вернее, она сама его оплатила в течение долгих, долгих лет, и вот теперь оно стало ее собственностью, которую никто не имеет права у нее отнять. Мартина и Даниель ехали через селения, казавшиеся им необычными, потому что они возникали внезапно среди поцелуев и деревьев. |
