– Да пошел ты к черту, – крикнула Цендри. – Делай что хочешь – ори, ругайся, мне все равно. Даже можешь пообещать поколотить меня, ведь, кажется, так поступали мужчины на твоем Пионере? – Она презрительно взглянула на Дала. – Посмотрим, что из всего этого выйдет. Сегодня ради тебя я поставила на карту свою честь, чтобы не дать им избить тебя до полусмерти, и, кажется, напрасно это сделала. Ты туп, Дал, тебе мерещится, что мы находимся на Пионере? Нет, мы на Изиде, а здесь правит Матриархат. Стоит мне только повысить голос на тебя, и ты пойдешь в конуру, в клетку. Знай, что, если ты еще раз крикнешь на меня или дотронешься хотя бы пальцем, я позову на помощь, – дрожащим голосом говорила Цендри, – и тогда ты на своей шкуре испытаешь, что чувствует мужская особь, которая не умеет вести себя с женщинами.

Дал опустил руки. Лицо его побледнело.

– Твоему терпению можно позавидовать. Ты долго ждала этого момента, Цендри.

– Меньше всего мне хотелось бы этого, Дал, но ты меня вымотал, и больше я терпеть не собираюсь! – ответила она, тряхнув головой. Стараясь не заплакать, Цендри прикусила губу. – Я не виновата в том, что здесь все происходит именно так, понимаешь, не виновата! Ты сам полез сюда, ты не подозревал, что окажешься в ужасном положении. А сейчас, осознав его, вместо того чтобы просто все вытерпеть, изо всех сил стараешься сделать и мою жизнь невыносимой.

– Цендри! – Дал начал подходить к ней, и она испуганно отпрянула от него. У Дала рот раскрылся от изумления. – Цендри, – повторил он. – Что с тобой? Ты что, действительно меня боишься? – Он оторопело смотрел на жену. – Любимая, – в ужасе шептал он, – да что с нами происходит?

Цендри зарыдала и положила голову ему на плечо.

– Как ты просил меня поехать сюда, ты говорил, что тебе безразлично, кто получит награду за исследование Руин. Ты обещал, что это будет наша совместная работа, а теперь относишься ко мне как к врагу. Ты смотришь на меня так же, как и на остальных женщин Матриархата, ты отождествляешь меня с ними. – Цендри обняла мужа.

Но когда он поднял ее на руки и понес в уголок развлечений, она снова начала плакать. Дал успокаивал ее, он говорил ласковые слова, но Цендри захлебывалась слезами. Она просила Дала оставить ее, дать ей возможность успокоиться, но он не обращал на ее сопротивление никакого внимания, он положил ее на подушки и начал снимать платье. Цендри разозлилась, вырвалась из горячих рук Дала, оттолкнула его и вышла из уголка.

– Теперь ты будешь использовать постель в качестве оружия против своего дикого зверя? – спросил Дал.

Цендри не ответила, хотя ей было что сказать. Это он, Дал, использовал постель в качестве воздействия на нее, своей любовью он подавлял ее, и, когда она вдруг отказалась исполнять его прихоти, он обвиняет во всем ее, Цендри. Ничего не говоря, она подошла к узкой, высокой кровати и легла на нее. Цендри было холодно и одиноко, она с тоской подумала о жарком теле Дала, но решила не поддаваться эмоциям. Уткнувшись в маленькую подушку, она снова начала всхлипывать и незаметно для себя уснула.

7

Проснувшись рано утром, Дал с недовольным видом, ни слова не говоря, прошел в ванную. Выйдя после продолжительного душа, он подошел к окну и долго смотрел на Руины. Затем он повернулся к Цендри и улыбнулся.

– Сегодня замечательный день, Цендри. Ты знаешь, иногда казалось, что мне так и не удастся попасть туда. Просто надоело слушать, как они постоянно выдумывают все новые и новые предлоги.

– Я тоже очень рада, – сказала Цендри. Дал подошел к ней.

– Прости меня, вчера я наговорил тебе много глупостей.